Либерал-капитализм хуже

Несмотря на сопротивление католической церкви, в странах посткоммунизма распродажа и расхищение народного добра (так называемой общественной собственности) одновременно сопровождается и секуляризацией общественного сознания, трагически знаменуя начало нового, куда более страшного наступления на христианство.

«Интернационал» всемирных бродяг вместе с правом собственности получает и политическую силу, которую употребляет для небывалых антихристианских гонений.

Поучителен пример той же Польши, где творцы «общественного мнения» используют все виды пропагандистской лжи, нападая на католичество.

Сейчас радио «Ватикан» скулит по поводу «высмеивания христианства» и открытых нападок на папу в польских средствах массовой информации. Польские епископы под предводительством кардинала Глемпы уже критиковали польский парла­мент, который во время принятия закона о радио и телевидении отверг предложение католических делегатов, потребовавших чтобы масс-медиа с должным уважением относились к католи­ческим ценностям.

Следует риторический вопрос: «Кого же представляют де­легаты, отвергающие подобные предложения в стране, где большинство населения составляют католики? Нельзя мириться с положением, когда в прессе и по телевидению с презрением говорится о кресте, молитве и основных моральных ценностях, признаваемых большей частью общества».

Глубокой тревогой проникнуто и обращение к полякам, призывающее их сплотиться и мобилизовать всю духовную энергию ради защиты традиционных польских ценностей.

И это не случайно.

Агенты «нового мирового порядка» и проповедники либе­рал-капитализма намного успешнее и ревностнее гасят, затапты­вают огонь католической веры, чем это делали коммунисты.

Ибо, в отличие от коммунистической индоктринации, жес­токой, насильственной и примитивной, чья античеловеческая суть осознавалась большинством, идеология либерал-капитализ­ма значительно тоньше и изощреннее, поскольку принимает об­лик людских желаний, мобилизуя в первую очередь эгоистиче­ские и скотские порывы, превращающие человека в экономиче­ское животное. Поэтому и воздействие ее гораздо страшнее и разрушительнее. По сути дела, человек сам загоняет себя в соба­чью конуру, сам опускается на четвереньки.

В свое время, говоря о крахе коммунизма, папа Войтыла дал выход своей радости: «Я стою сейчас на развалинах одной из многих Вавилонских башен в человеческой истории». Тогда он еще не подозревал, что, приняв участие в разрушении комму­нистической Вавилонской башни, он тем самым открыл доступ к материалам для достройки другой, куда большей Вавилонской башни, называемой «новый мировой порядок».

Пустыня только разрослась, пустота углубилась одновре­менно с ужасом, сопутствующим любой форме материалистиче­ского сознания.

«В сердцевине любого облика материализма, - говорит па­па Войтыла, - лежит страх. Страх пустоты, который не вытра­вить ничем, если человек лишен подлинного смысла жизни».

Я не устаю повторять, что различия между сербами и хор­ватами ничтожны по сравнению с той океанской бездной, кото­рая отделяет их - как православных, так и католиков - от главных носителей идеологии «атлантизма», от служителей мамоны, за­клятых врагов европейцев и Европы, лютых ненавистников ев­ропейской культуры и цивилизации.