JPAGE_CURRENT_OF_TOTAL
НЕкоторые итоги
Нынешний «раунд» противоборства вайнахов и славянизированных потомков пост-ариев (киммерийцев и скифо-сарматов) принял пока что неблагоприятный для последних вид. Решающим фактором данного ущерба русским были некомпетентность, формализм, оторваность от реальной межнациональной жизни значительных прослоек отечественной «номенклатуры», интеллегенции, да и многих иных слоев нашего народа. Другие же нанесли ущерб своей популяции в процессе ложно понимаемого ими личного сиюминутного эгоистического интереса. Сюда можно отнести, среди прочих, того же А. Лебедя, московских котрагентов чеченских «авизовочных» махинаторов, буденновских и кизлярских алкоголиков — «за бутылку» работавших на террористов осведомителями среди заложников, а затем активно рекламировавших перед «дем.»-СМИ «хорошее» отношение боевиков к насильно захваченным ими людям. Примерно такой же «общий язык» с «тейповскими активистами» нашли и грозненские «русскоязычные» любители «зеленого змия». В многоквартирных домах, где не было жильцов-вайнахов, местные алкоголики (опять таки «за бутылку») составляли для чеченских «восстановителей справедливого перераспределения мест обитания» списки на выселение и активно помогали «ичкерийцам» осуществлять сгон коренных грозненцев. Последними, естественно, изгонялись из данных жилых объектов и сами «добровольные помощники».
Львиную же долю ответственности несет «пятая колонна» (в правительстве и в других управленческих структурах, прессе, телевидении, в творческих и некоторых иных кругах, занимающихся апологетикой чеченского (в т. ч. и уголовной его разновидности) терроризма. По своему справедливым выглядит факт «поворота» (после окончания последнего «раунда» военных действий в сентябре 1996 г.) «острия» системы «ичкерийского» захвата заложников против сочувствующих дудаевцам «дем.»-журналистов. У наших «правочеловеков» повторилась история грозненских алкоголиков.
К выше рассмотренной «пятой колонне» можно отнести и компрадорскую часть буржуазии, а также снобированные группы т. н. «образованщины». Все эти категории изменников (как сознательных, так и «невольных») должны нести ответ как за украденную у России победу, так и за планомерный сгон автохтонного «белого» населения со значительного куска территории своей евразийской родины.
Последнее обстоятельстмо вовсе не означает факта поражения федерального «полукорпуса» и приданных ему сил МВД от дудаевцев, как о том расшумелись в СМИ разного рода «минкины». Если по их мнению «август-96» в Грозном, Аргуне и Гудермесе — новая «цусима», то где же «потопленные броненосцы». Ни один из охраняемых внутренними войсками пунктов не был чеченскими боевиками взят. Масхадовская акция в нижней части долины Сунжи отнюдь не боевой успех, а всего лишь умелый и удачный в краткосрочном плане маневр. Данная относительная эффектность августовской операции дудаевцев, с другой стороны, исчерпывала их потенциальные возможности для дальнейшей долговременной партизанской формы борьбы «ичкерийцев» против российских сил.
Окончательная победа «федералов» была вполне реальна. Об этом говорят и цифры соотношения потерь дудаевцев, с одной стороны, и всех (задействованых в «умиротворении» Чечни) видов российских войск и милиции, с другой. Мятежники потеряли только убитыми — порядка 25000 боевиков и т. н. «ополченцев». Аналогичный же ущерб российских сил — менее 5 тысяч жизней. Причем, правительственные войска в периоды «перемирий» несли более крупные потери (за исключением, может быть, 2-х грозненских эпизодов из «горячих стадий» конфликта — «январского» (1995 г.) и «августовского» (свыше 1,5 лет спустя), чем во время боев. Мирного населения с декабря 1994 г. и по «масхадовско-лебедевский» август погибло примерно 18000 человек. Здесь сказался как сам процесс ведения военных действий, так и продолжавшийся (хотя значительно ослабевший во время военной кампании) вайнахский бытовой террор против славян. «Мирных» чеченцев и ингушей погибло 13 тысяч. Местных же (и прикомандированных) невайнахов (в основном русских) — около 5000. Итого, округленные чечено-ингушские потери составили за два предшествующих Хасавьюртовским соглашениям года приблизительно 36 тысяч (а не 100000, как «прослезились» «дем.»-аналитики) убитыми. Русские же — 10 тысяч.
Однако баланс взаимных потерь будет не полным без учета Грозненско-Сунженской чистки 1991 — 1994 гг. Тогда получается «перевес» на стороне вайнахов — порядка 50 тысяч убитых восточных славян против все тех же 38000 чеченцев и ингушей. Внутривайнахские «разборки» мы не считаем, т. к. и жертвы русских в результате их внутрисоциальных потрясений были намного выше (в процентном соотношении) «человеческих издержек» межтейповых конфликтов. Не уместна в данном раскладе «счетов» ссылка на соотношения численности обоих этносов. Чеченцы — одна из небольших «авангардных» групп южно-европеоидной расы. Последняя четко обозначилась в завершающей трети XX в. своей демографической, переселенческой и популяционной экспансией на «Атланто-Евразию». Русские же (великороссы, украинцы и белорусы) пока еще одна из крупнейших (наряду с т. н. «белыми американцами») наций северо-европеоидной (в ее «слегка» смешанной с другими различными ветвями неоантропов — светло-шатенной форме; впрочем таковы же и «янки») расы.
Еще «горше» нашим позициям (помимо «перевеса» над противником в человеческих жертвах) из-за территориальных утрат этнической России — Грозного, Гудермеса, Сунженской казачьей «линии». Сейчас уже фактически «вычищается» и центральный участок собственно терских станиц.
Бытовой террор вайнахов в 1957 — 1990 гг. унес еще десятки тысяч славянских жизней. Примерно столько же потеряли чеченцы и ингуши в процессе своей депортации 1944 г., но этот «баланс» с лихвой перекрывается более чем 20-ю млн. лояльных СССР жертв Великой Отечественной войны. Конечно, «львиная доля» погибших защитников (хотя и «коминтернизированной», но однако все-таки еще функционировавшей) России приходится на основного ее противника — фашистскую Германию, но даже если на союзные Гитлеру ингушскую и чеченскую общины «списать ответственность» за менее чем 1 процент доли наших потерь, то это получится почти 200 тысяч убитых. Еще более усугубляется этот «дисбаланс» резней горцами казаков в 1918 и 1920 гг. Данный вайнахский «перевес» явно не «погашается» превышением потерь чеченцев над «издержками» царских войск в Кавказской войне XIX в. Не изменит, пожалуй, негативного для нас соотношения потерь и анализ русско-горских противоборств XVIII-го столетия в восточной части Большого Кавказского хребта.
Данный вайнахский геополитический и «кровный» перевес, как мы видим, «нарос» за последние десятилетия за счет периодов «мирного сожительства» чеченцев и ингушей со славянами. В период же военного столкновения 1994 — 1996 гг. этот «дисбаланс» даже несколько сократился. «Мир» в сегодняшних условиях наруку вайнахам, а «война» — русским. При отсутствии военных действий между чеченцами и «федералами» гибнут, в основном, от рук «ичкерийцев» — славяне. Когда же вспыхивает «горячий» конфликт — число жертв среди вайнахов в несколько раз больше чем у русских.
Чеченские боевики в процессе последнего вооруженного конфликта явно не оправдали возлагавшихся «демократами» надежд на их воинственность. Дудаевцы показали себя добротными террористами (как, впрочем, и умелыми уголовниками — наряду с прочими «лицами кавказских национальностей»). Неплохие боевые качества проявили «ичкерийцы» в уличных боях, но достаточно заурядные — в своих родных горах. Темпы передвижения нынешних «федералов» и спецвойск по горным кручам были значительно выше (и с намного меньшими потерями), чем аналогичные маневрирования царских (тем более, что последние были намного морально устойчивее нынешнего «остатка» Советской Армии) войск в их многолетней борьбе против Шамиля («не-Басаева»). Вся горно-партизанская эпопея дудаевцев ограничилась (да и то в переходный от «перемирия» к «активным действиям» момент) только одной крупной засадой — у Ярыш-Марды.
Совсем невысокий боевой уровень продемонстрировали чеченцы в полевых условиях. Впрочем, это особенность всех нынешних южно-европеоидов (или, как иначе их называют антропологи, — индо-средиземноморцев). Современную фронтовую борьбу (где-то с начала XX в.) представители этой популяции (или носители значительного ее генофонда) не переносят. Это объективное обстоятельство. Как, например, в спорте. В некоторых видах последнего доминируют представители одной расы. В то же время спортсмены этой же популяции ничего не могут сделать в других «разделах» соревнований. И это несмотря даже, порой, и на многочисленность занимающихся ими среди представителей данной расы. Так и с современной фронтовой обстановкой. Она — «не в коня корм» нынешним южно-европеоидам. Это показал «боевой опыт» XX-го столетия Италии, Румынии, Египта, Сирии, Аргентины, Азербайджана, Грузии и других стран со значительным индо-средиземноморским генофондом. Естественно, что мы не можем судить по «внутри-южноевропеоидным» военным «разборкам». Современную же партизанскую и уличную вооруженную борьбу индо-средиземноморцы вполне переносят. Это видно из действий итальянских гарибальдийцев конца 2-й мировой войны, алжирских «федаев», афганских «моджахедов», тех же дудаевцев.
«Прорыв» С. Радуева из Первомайского в начале 1996 г. — особый случай. «Элитные» московские части (которым поручили ликвидацию напавших на Кизляр террористов) не захотели мерзнуть и «мокнуть» в оцеплении. Плотность последнего оказалась значительно «жиже», чем могла бы тогда быть. Если бы радуевцами занялись части, имевшие многонедельный опыт операций под Аргуном, Семашками, Шатоем, Ведено и других опорных пунктов «Ичкерии», то нынешний «борец со всей Россией» тогда бы не «проскочил».
Другой важной причиной «прорыва» возвращавшихся из Кизляра террористов явилось непроведение властями РФ (хоть такая возможмость в 1995 — 1996 гг. была) «контрчистки» незаконных заселенцев (или сомнительных «покупателей») на русских территориях т. н. «Ичкерии». Надтеречные станицы, хотя и не подверглись в 1991 — 1994 гг. такой этнической чистке как сунженские, также испытали на себе значительный вайнахский бытовой террор. Часть обитавших же на «подаренных» Хрущевым чеченцам и ингушам казачьих землях «иногородних» и «новопоселенцев», поддавшись нажиму горцев, продали последним за бесценок свои дома. Вот радуевцы и укрылись в конце зимы 1995 — 1996 гг. в семьях подобных «колонистов».
Впрочем, проблема физических, психологических, демографических, да и социально-экономических потерь русского этноса (в виде убитых, выселяемых, «подрезанных», изнасилованных, ограбленных, обманутых, «дотирующих») в своем контакте с вайнахами (в частности) и с «лицами кавказских национальностей» (в целом) оскорбительна!
Человек современного вида (Homo Sapiens) явился единственным на нашей планете представителем «мира живых», который сумел саморазвиться в общественный организм. Противоречия между биологической природой людей, с одной стороны, и социальными условиями их существования, с другой, явились постоянным фактором существования человечества. Однако дарвиновские закономерности (естественный отбор) функционирования подвидов, популяций, антропологических типов (а в нашем случае еще и национальностей) оставались актуальными для Homo Sapiens вплоть до 1-й мировой войны. Преуспевающие (политически или экономически) сообщества людей (племенные союзы, государства) опережали, как правило, в своем численном росте «середняков», а тем более аутсайдеров. Последние (если не находили «внутренних резервов» для своего социально-экономического ускорения) утрачивали свои территории. Отстающие человеческие популяции при соприкосновении с лидерами резко теряли свою процентную долю в составе нашего вида-«социума». Классическим примером подобного развития явилась судьба американских индейцев XVI-XIX вв.
Определенным исключением данной цепи закономерностей является гумилевская т. н. «пассионарность». Но и последняя предполагает не очень большой разрыв социально-экономических потенциалов этноса-«победителя» и его «жертв». Монголы Чингисхана хотя и уступали «объектам» своих завоеваний по многим хозяйственно-бытовым показателям общественно-формационного уровня, но имели примерно такую же материально-техническую базу изготовления оружия, как и покоренные ими государства.
Чеченцев (по приведенному выше анализу их воинской деятельности) нельзя считать «пассионариями». Да и социально-экономическое отставание их от русских намного выше, чем монголов XIII в., например, от тогдашних китайцев. Вайнахи пока еще находятся на поздне-родоплеменном уровне общественно-формационного развития с (органически «вплетенными» в последний) начальными формами рабовладельческого, феодального и мелкотоварного укладов. Оружие, которым они сейчас оснащены, чеченцы не способны (за исключением лишь единичных видов вооружений) производить. Из современных производственных профессий ими освоены практически лишь строительные специальности. Большую же часть «валового» дохода чеченской общины с конца 80-х гг. стали составлять уголовно-криминальная и (в «лучшем» случае) «махинационно»-паразитическая «прибыли».
Психологический склад вайнахов (несмотря на удивительную немотивированную стихийно-подсознательную «ловкость» и динамичность в разного рода бытовых коллизиях) за редкими исключениями (Р. Хасбулатов, М. Хаджиев, А. Масхадов) тесьма иррационален. Подавляющее большинство чеченцев вполне искренне верит, что местное русское население («засранцы», как они их называют) должно одновременно и «выселятся за Дон», и разбирать развалины Грозного, и отдавать «коренным» свои квартиры, и работать на «грязной» нефтепереработке. Сегодняшний рядовой обитатель дудаевско-масхадовской «державы» убежден в возможностях «гяуров» не получать зарплаты и в то же время «возмещать» любому обратившемуся к нему «автохтону» любые его потребности (в т. ч. и денежно-материальные), быть «продуктивным» рабом в его доме и почти ничего не есть. Среднестатистический «ичкериец» уверен в том, что «независимость» Чечни означает для него еще большие «безтаможенные» возможности для его спекуляций, махинаций и криминально-уголовной деятельности по всей России.
Своеобразно интерпретировали вайнахи свою «окончательную реабилитацию» в пособничестве «третьему рейху» в 1942-1943 гг. Если еще лет 9 назад они категорически отрицали (и притом вполне искренне) свое какое-либо касательство к взаимодействию с вермахтом, то в начале последнего десятилетия нынешнего столетия (после «реабилитационных» решений верховных законодательных органов СССР и РСФСР) чеченцы решили, что они «были правы». Стало активно афишироваться «справедливая борьба» вместе с Германией против «диктаторского сталинского режима». Дж. Дудаев и ряд других «ичкерийских авторитетов» на разного рода банкетах хвастались теми или иными подробностями содействия и контактов «своих отцов и старших братьев» с 1-й немецкой танковой армии и ее командующим Э. Клейстом, абвером и его шефом В. Канарисом, лично с А. Гитлером. Современный же среднестатистический вайнах понимает эту историческую проблему таким образом, что чеченская и ингушская общины «героически сражались» и на стороне Германии, и на стороне СССР — одновременно!
Стыдно перед такой примитивной общественно-формационной структурой «пасовать»! Геополитически справедливой была бы пропорция жертв столкновения (уж коль оно состоялось) народов социально-экономических уровней русских и чеченцев в соотношении 1 к 10. Как, например, у французов во всех их войнах с алжирцами. Такой «масштаб потерь» был при завоевании Парижем данной крупнейшей магрибинской страны в XIX в. Во время же антиколониальной войны 1954-1962 гг. данная пропорция в пользу европейской стороны против арабской достигла нескольких десятков. Не зря Р. Хасбулатов (во время некоторых своих дискуссий с земляками) подчеркивал — «Вы делаете все, чтобы русские нас уничтожили». Тогдашний спикер ВС РФ понимал, что «знает кошка, чье мясо съела», ибо представлял себе масштабы этнической чистки и понимал, как за такое преступление объективно его сородичам пришлось бы (при нормальном национальном руководстве в Москве) сурово расплачиваться. А, во вторых, Руслан Имранович не питал иллюзий (и притом вполне справедливо) относительно возможностей чеченского сопротивления. Кремлевская верхушка (по крайней мере ее большая часть) сделала все, чтобы извратить саму акцию возмездия «ичкерийцам» (объявив вместо нее «наведение конституцинного порядка»), а затем направить этот карательный процесс в такие условия его обеспечения, чтобы нанести оптимальный ущерб России.
Впрочем, подобная (примерно с 60-х гг. нынешнего столетия) беда (хотя и намного меньшего масштаба) охватывает сейчас все современные развитые сообщества. И не только североевропеоидную (большую) часть этого т. н. «золотого миллиарда». Налицо явная повсеместная и всестороння экспансия именно аутсайдерских социумов (и этносов) на территории более-менее цивилизованных (в реальном, а не снобистски-обывательском, понимании этого термина) народов. Специфика XX в. состоит в том, что прежняя (до 1-й мировой войны) дарвиновская закономерность соответствия, в целом, социально-экономического лидерства авангардных сообществ людей их более расширенному (по сравнению с «середняками» и аутсайдерами) этно-демографическому воспроизводству нарушена. «Золотой миллиард» явно проигрывает (с сер. 20-го столетия) в популяционном соревновании с т. н. «третьим миром». Этно-демографический кризис характерен сейчас как охваченным социально-экономическим кризисом «секциям» (типа нынешней России) развитой части человечества (притом, в более сильной степени), так и внешне благополучным Западу и Японии.
Данная закономерность свидетельствует о каком-то более глубинном, морально-психологическом «катарсисе» цивилизованной зоны Земли. Вполне вероятно, что излечение «золотого миллиарда» начнется в наиболее «переплетенном противоречиями» его «подразделении» — этнической Руси (России, Украине, Белоруссии и ряда др. территорий бывшего СССР). «Ичкерия» и ей подобные явления на землях нынешнего СНГ могли бы (при наличии общенационально и популяционно ориентированных руководителях 3-х нынешних русских государств, а также и самоорганизовавшихся восточнославянских общин других регионов бывшей Российской Империи) стать реальным враждебным (и притом серьезно опасным в долговременном плане) «жупелом» для сплочения и мобилизации нашего народа. На базе же импульса данной самоорганизации разрешимы (при наращивании последней) и другие северо-евразийские социальные, экономические, демографические, популяционные, геополитические и пр. проблемы Руси. В результате же вероятного решения своих макро-региональных проблем нынешние славянизированные потомки ариев могли бы «взяться» и за глобальный морально—психологический кризис развитой цивилизации.
Впрочем, «лебедевско-миротворческий» вариант решения «чеченско-русского узла» противоречий (хотя несомненно было бы справедливее «додавить» бандитов, террористов, убийц и насильников!) допустим. Однако осуществить этот «мир» можно было бы лишь в случае ликвидации последствий этнической чистки 1991 — 1994 гг. Все незаконно-захватившие квартиры, дома, станицы и церкви лица должны быть выселены. Материальный ущерб всем пострадавшим от данной формы геноцида необходимо было возместить за счет чеченских тейпов. Проведен суд над «теоретиками», организаторами, исполнителями и покровителями Сунженско-Грозненско-Гудермесской этнической чистки 1991-1994 гг. Гибель же основного ее преступника в апреле 1996 г. не снимает необходимости осуществления данного процесса. Смерть А. Гитлера в том же апреле (уже 1945 г.) не отменила Нюрнбергского трибунала. Изгнанное население Сунжи, Грозного, Гудермеса и среднего Терека должно быть возвращено. ЧИ АССР образца нач. 1991 г. справедливо разделана и без оглядки на «завгаевщину». На месте этой бывшей автономии необходимо оформить Ингушетию, Чечню (со столицей в Шали или Ведено) и Грозненскую область.
Такое развитие событий еще вполне реально. «Лебедевско-рыбкинское» же перемирие — тоже вероятный (либеральный) вариант решения проблемы, но на других условиях. Для этого необходимо установить («дипломатическим» или военным путем) другую разграничительную линию сторон конфликта — вдоль трассы Ростов — Баку от Ингушетии и до Дагестана. Войскам это даже дешевле нынешней линии соприкосновения с дудаевцами. Все равно сейчас армия и силы МВД вынуждены стеречь нынешнюю «Ичкерию», располагаясь на значительных территориях Ставрополья, Калмыкии, Дагестана и Ингушетии. Линия же по трассе «Ростов-Баку» гораздо короче вышеуказанного полупараллелепипеда! Нарушения внутрифедеральных границ здесь нет, ибо ЧИ АССР еще официально никакой законный орган не делил.
Январские (1997 г.) выборы — не легитимны. Они были проведены в условиях 90-процентной (на начало этого года) этнической чистки русского (коренного — пост-киммерийского !) населения сунженско-среднетерского сектора казачьих земель. Имел место и значительный выезд с территории бывшей ЧИ АССР лояльной Москве «прозавгаевской» части чеченского электората. Кроме того, январские выборы фактически были безальтернативными. Все кандидаты (как в местный парламент, так и на «пост президента») стояли на «ичкерийской» политической платформе. Более чем достаточно оснований федеральному центру не признавать избирательный процесс начала 1997 г. в этой (большей) части территории бывшей ЧИ АССР!
Восстановление же демографического «статус-кво» (таким, каким оно было до этнических чисток, 1991 — 1994 гг. и пост-«хасавьюртовской») избавит расположившиеся (в результате все-таки силового решения проблемы) вдоль трассы «Ростов-Баку» войсковые и милицейские силы от серьезных «партизанских эксцессов» со стороны «ичкерийцев». Большинство чеченцев на законных основаниях (как захватчиков чужой собственности!) должно быть удалено со старых казачьих (и древнеаланских, и «росиевских», и сарматских, и скифских, и киммерийских!) земель Сунжи и среднего Терека.
|