I. АГРАРНЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ 1917 ГОДА

В начале XX столетия российская деревня, еще недавно сбро­сившая крепостное ярмо, стояла на пороге радикальных перемен. Архаичные общинные порядки уже перестали удовлетворять наи­более инициативных, предприимчивых землепашцев. Многим из них надоело «ходить в общинном табуне», они стремились вы­рваться из этих пут и обрести право единоличного владения землей.

Столыпинская аграрная реформа, заложившая основу институ­та крестьян — собственников, лишь отражала веление времени. В сравнительно короткий срок, после Указа от 9 ноября 1906 года, 2 478 тысяч крестьянских дворов с 16,9 млн. десятин земли вышли из общины.1 К февралю 1916 года в Европейской России было соз­дано около двух миллионов хуторских и отрубных хозяйств.» 3 500 тысяч общинников — или более половины из тех, кто подал заявле­ния о землеустройстве — завершили к этому времени все землеуст­роительные работы, сделав решительный шаг к закреплению земли в личное владение.» В итоге, к 1916 году, с учетом старых крестьян — подворников, с общиной порвали 33 % крестьянских дворов.4

Одновременно шел рост крестьянской запашки. По данным В.Г. Тюкавкина крестьянское сословие через крестьянский банк или самостоятельно купило с 1883 по 1916 год 34,4 млн. десятин земли и прибавило, таким образом, к 138 млн. десятин надельной земли солидный массив частных угодий, увеличив свое землепользование на 24,9 %.5

Начавшееся в начале XX века аграрное реформирование суще­ственно меняло ситуацию в сельском хозяйстве страны. В процесс производства энергично включались миллионы крестьян — земель­ных собственников, все более интенсивно внедрялись новые прие­мы и достижения агрономической науки. Увеличивались посевы трав и корнеплодов; в ряде регионов переходили к правильным, многопольным системам полеводства. С 1900 по 1913 год почти в четыре раза возросло применение сельхозмашин.6 Все эти и другие прогрессивные начинания в земледелии привели к подъему урожай­ности зерновых с 39 до 43 пудов с десятины в 1909 году. На 24 % увеличился общий сбор хлебов и достиг накануне Первой мировой войны 5 млр. 637 млн. пудов (90 млн. тонн), превысив сбор 1912 г.на 565 млн. пудов. Экспорт зерновых составил в 1913 году 647, 8 млн. пудов — на 100 млн. пудов больше 1912 года.7 Заметно увели­чились сборы других культур: картофеля на 31,6 %, сахарной свек­лы на 42 %, табака, подсолнечника, конопли.8 Особенно поднялось производство льна. За 1909 — 1912 годы по 27 льноводческими гу­берниями было собрано 24 млн. пудов льноволокна (80 % процен­тов мировой добычи). Из них 3,4 млн. пудов поступило на россий­ские текстильные фабрики, 6 млн. пудов использовано в крестьян­ских хозяйствах, а 14,7 млн. пудов пошло на экспорт. В результате Россия стала абсолютным монополистом в экспорте этого ценней­шего продукта.9 Она обеспечивала так же около 50 % мировых по­ставок яиц, а по производству сахара заняла второе место, давая пя­тую часть его мирового производства.10 К 1914 г. увеличилось по­головье лошадей до 22,8 млн. голов, крупного рогатого скота до 31,9 млн., свиней до 13,5 млн. голов.11

С вступлением в строй Великой сибирской железнодорожной магистрали впечатляющих успехов добился аграрный сектор азиат­ской России, куда переселялись сотни тысяч русских пахарей. Там шло интенсивное освоение новых посевных площадей. К 1909 году они составляли 6 млн. десятин. В крестьянских хозяйствах росло применение машин: жаток, молотилок, сенокосилок. Наличие об­ширных естественных пастбищ позволило добиться прорыва в мо­лочном животноводстве. Возникает ряд крупных маслодельческих районов, охватывающих Тобольскую, Томскую, частично Перм­скую и Енисейскую губернии, а так же Семипалатинскую область.12 По свидетельству знаменитого норвежского полярного исследова­ния Фритьофа Нансена, совершившего в 1913 году длительное пу­тешествие по Сибири, там в короткий срок произошел настоящий переворот в молочном хозяйстве, и производство масла поднялось до 8 млн. 600 тыс. пудов в год. Резко возрос экспорт. «Ежедневно, — писал Ф. Нансен в своей замечательной книге «В страну будуще­го», — отправляется целый поезд, везущий в холодильниках масло из Ново-Николаевска (ныне Новосибирск В.А.) с реки Оби на берега Балтийского моря. Оттуда масло на пароходах пересылается в Анг­лию и Париж».13 Россия стала крупнейшим, после Дании, постав­щиком сливочного масла на мировые рынки. Вывоз сибирского масла давал стране золота вдвое больше, чем российская золото­промышленность.14 А в целом сельское хозяйство к 1914 году дава­ло 52 % национального дохода государства.

Фактически по главнейшим сельхозкультурам наша страна за­нимала первое место, выращивая более половины мирового произ­водства ржи, более четверти пшеницы и овса, около двух пятых яч­меня, около четверти картофеля. Россия, по словам О.А. Платонова, стала главным экспортером сельскохозяйственной продукции, пер­вой «житницей Европы», на которую приходилось две пятых всего мирового экспорта крестьянской продукции.15

Все это стало возможным благодаря модернизации аграрного сектора, притока в азиатские владения трех миллионов крестьян — новоселов, получивших здесь на правах собственности или аренды большие массивы плодородных земель. И, главное, этот прорыв в значительной степени был обусловлен появлением в земледелии но­вой крупной фигуры: крестьянина,— собственника, способного тру­долюбивого хозяина, который мог стать прочной социальной опорой демократического порядка и политической стабильности в стране.

Высокотоварные хозяйства фермерского типа Европейской России и Сибири, объединявшие не более 20 % крестьянского насе­ления, давали к 1913 г. около 40 % валового сбора и 50 % товарного хлеба.16 В то же время поставки помещиков, владевших 40 % всех земель, составляли лишь пятую часть (21,6 %).17 И это далеко не рачительное использование помещиками земли, а также растущее малоземелье в Центральной России, связанное с динамичным рос­том числа едоков в крестьянских семьях при прежнем количестве земли, несомненно создавало социальную напряженность; станови­лось важным фактором, подталкивающим деревню к активным дей­ствиям за «черный передел».

Февральская революция 1917 г. открыла новые реальные пер­спективы для справедливого решения аграрной проблемы. Все ос­новные политические партии, стремясь заручиться поддержкой многомиллионного сельского населения, обещали, каждая по-своему, осчастливить деревню. Сразу же объявилось много знато­ков деревенской жизни. «Кто не хватается сейчас за разрешение аг­рарной программы? — с иронией вопрошал тогда Н.Н. Львов. — Даже люди, которые никогда не видели, как сеют и убирают хлеб, которые едва ли могут отличить пшеницу от риса».

Ближе всех к сельским труженикам стояли, конечно, социали­сты — революционеры — самая многочисленная и влиятельная в де­ревне политическая партия (около 600 тыс. человек, лидеры Авк­сентьев Н.Д., Чернов В.М.). Их аграрная программа предусматри­вала конфискацию кабинетской, удельной, монастырской, церковной, частично владельческой и прочей земли, ликвидацию поме­щичьих латифундий. Опираясь на исторически сложившиеся об­щинные традиции и представления многих крестьян, что «земля Божья, земля ничья» и что она не может быть чьей-то собственно­стью, ни отдельных лиц, ни государства, эсеры предлагали всю конфискованную землю превратить в общенародное достояние — провести «социализацию». Земледелие строить на трудовых нача­лах. Наемный труд запретить. В собственности крестьян оставить постройки, скот, технику, произведенную продукцию.

Эсерами объявлялась уравнительно-трудовое пользование землей с применение собственного труда — единоличного или в то­вариществе. Декларировалось экономическое и юридическое со­действие переходу от индивидуального к коллективному хозяйст­вованию. За пострадавшими от имущественного переворота при­знавалось право на общественную поддержку. Прежним крупным земельным собственникам оставлялся участок в размере не свыше трудовой нормы, а также усадьба с возведенными постройками, на время необходимое для приспособления к новым условиям.

Эсеры считали так же, что впредь до законодательных актов Учредительного собрания земля должна находиться в ведении цен­тральных и местных органов народного самоуправления (земель­ных комитетов), которые обязаны были заботиться о поддержании на надлежащем уровне сельхозпроизводство, равномерно и спра­ведливо распределять землю между отдельными трудовыми хозяй­ствами.19 Эсеры оставались последовательными противниками вы­деления крестьян из общины на хутора и отруба.20

Близкой по духу к эсеровской была аграрная программа анар­хистов — коммунистов («хлебовольцев»). Лидер партии-Кропоткин П.А. и его соратники считали необходимым передать всю землю, захваченную в результате социальной революции, народу, тем, кто сам ее обрабатывает. Но не в личное владение, а в общинное. И в этих вольных общинах (коммунах), добровольно объединенных в союз или федерацию, каждая личность, избавленная от опеки госу­дарства, и смогла бы, по мысли анархо — коммунистов, получить неограниченные возможности для развития.

Более либеральной и реалистической представляется земель­ная программа партии меньшевиков (50 тыс. человек, лидеры — Плеханов Г.В., Маслов П.П. и др.). Она предполагала «муниципа­лизацию» — то есть конфискацию земли (кроме мелкого, прежде всего, крестьянского землевладения) и передачу ее в распоряжение выбранных демократическим путем органов местного самоуправ­ления — муниципалитетов, которые и стали бы собственниками этой земли.» Крестьяне же получали право, при сохранении своих наде­лов, дополнительно арендовать муниципальную землю. Предусмат­ривалась так же передача части конфискованных земель в руки го­сударства для создания переселенческого фонда. Меньшевики были решительными противниками национализации всех земель, опаса­ясь государственно — бюрократического диктата в сфере аграрных отношений. Более того, партия меньшевиков допускала возмож­ность пустить часть конфискованной помещичьей земли в раздел среди крестьян на правах собственности, за что подверглась резкой критике со стороны Ленина еще в 1907 году. Лидер большевиков считал такую программу «сделкой с реакцие й».

Довольно демократической и взвешенной была программа по земельному вопросу у партии кадетов (численность около 70 тыс. человек, лидеры Милюков П.Н., Шингарев А.И. и др.). Многие ее положения перекликались с реформаторскими идеями и практикой Столыпина П.А. Кадеты считали незыблемым право собственности на землю для всех слоев российского общества. В целях расшире­ния землепользования населения, в первую очередь безземельных и малоземельных крестьян, а так же других разрядов мелких хозяев — землевладельцев, они предлагали отчуждение государственных, удельных и кабинетских земель. Являясь сторонниками ограниче­ния крупного землевладения, кадеты считали необходимым отчуж­дение и части помещичьих земель в пользу крестьян, но с выплатой пострадавшим владельцам умеренной (не рыночной) цены за счет государства. Кроме того, они полагали, что без принудительного отчуждения части помещичьих земель решение аграрно-крестьянского вопроса в России невозможно.»

Все отчуждаемые земли, по замыслу кадетов, должны были перейти в государственный фонд. А из него уже передаваться опре­деленным хозяевам — землевладельцам, общинам и другим союзам в полную собственность или только в пользование, в зависимости от особенностей тех или иных регионов страны. Реализация аграрной программы поручалась местным всесословным земельным комите­там, состоящим из представителей помещиков, крестьян и чинов­ников. « Предполагалась широкая государственная помощь пересе­ленцам: для устройства их хозяйственного быта, упорядочения арендной платы и удовлетворения других нужд с целью улучшения сельхозпроизводства и подъема благосостояния землевладельцев — новоселов. Все вышеназванные политические партии в качестве главного арбитра по разрешению всех сложностей аграрной про­блемы в России считали — Учредительное собрание.

У партии большевиков после февраля 1917 года (численность 24 тыс. человек, лидер В.И. Ленин) было свое видение решения аг­рарного вопроса. Они разделяли требование умеренных социали­стов о ликвидации частной собственности, но шли значительно дальше. Ленин еще в начале века увидел большую опасность в сто­лыпинской земельной реформе. В 1908 г. он разъяснял своим единомышленникам, что судьба революции в России «зависит больше всего от успеха или неуспеха этой политики». И еще тогда призы­вал «пропагандировать, бросать в массы лозунг крестьянского вос­стания вместе с пролетариатом, как единственного возможного средства помешать столыпинскому методу «обновления» России».27 В своих апрельских тезисах в 1917 году вождь настаивал на нацио­нализации всех земель в стране, а не только помещичьих. Причем, полагал, что реализацию этого плана должны осуществлять не про­сто крестьянские, а, главным образом, батрацкие Советы депутатов. Разъяснял, что в аграрной программе большевиков «центр тяжести» теперь переносится «на Советы батрацких депутатов». И предлагал «создание из каждого крупного имения (в размере около 100 дес. до 300 по местным и прочим условиям и по определению местных уч­реждений) образцового хозяйства под контролем Совета батрацких депутатов и на общественный счет».

Если внимательно вчитаться в ленинские выступления апреля-мая 1917 года, то вырисовывается совершено четкая линия: никако­го приращения индивидуальной надельной крестьянской земли по аграрной программе большевиков не предполагалось. Им, в общем-то, было совершенно безразлично мало земли у крестьян или нет.29 Большевики и не собирались дать больше. Для них главное заклю­чалось в отмене любого частного землевладения. А отсюда и стра­тегическая установка — борьба крестьянства не только против по­мещиков за землю, но и раскол в деревне, подталкивание батрац­ких, люмпенских элементов к борьбе с крестьянами — собственника­ми, хуторянами, отрубниками. Ленина крайне беспокоило, что «крестьяне отнимут землю у помещиков, — как он заметил на Петро­градской общегородской конференции РСДРП (б) в середине апре­ля 1917 г. — а борьбы между деревенским пролетариатом и зажиточ­ным крестьянством не вспыхнет»! «Если они землю возьмут, — будьте уверены, что они вам ее не отдадут, нас не спросят» — разъяснял он в апрельских тезисах.» Отсюда и постановление седьмой (апрельской) конференции РСДРП(б): «чем решительнее и после­довательнее будет ломка и устранение помещичьего землевладе­ния..., тем с большей силой и быстротой будет развиваться классо­вая борьба сельскохозяйственного пролетариата против зажиточно­го крестьянства»32 И призыв к крестьянам — брать помещичью зем­лю немедленно.

Ленин в то же время наставляет деревенских жителей, как им впредь воспользоваться землей. «Если крестьяне возьмут землю, — растолковывает он, — мы как пролетарская партия должны сказать, что одна земля еще не прокормит! Для обработки ее нужно будет, следовательно, устроить коммуну». Вождь и не собирался считать­ся с крестьянами, хотят они или- нет. Он категоричен: «Коммуна крестьянству вполне подходит», на девять десятых крестьянство должно в коммуну пойти.»

Итак, после падения монархии все основные политические си­лы России развернули активную борьбу за влияние на деревню. «Началось, — как писал современник, — соперничество партий из-за сердца загадочного крестьянского сфинкса».34

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Никонов А.А. Спираль многовековой драмы: аграрная наука и полити­ка России (XVIII — XX вв.). М., 1995. С. 90.

2. Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. М., 2001. С. 210.

3. Там же. С. 204.

4. История крестьянства СССР. История советского крестьянства. Т.  1. М, 1986. С. 28.

5. Тюкавкин В.Г. Указ. соч. С. 82.

6. Советская историческая энциклопедия., Т. 1.М., 1961. С. 178.

7. Дмитренко В.П. История России XX век. М., 1996. С. 107.

8. Судьбы российского крестьянства. Под общей редакцией академика Ю.Н. Афанасьева. М., 1996. С. 465.

9. Никонов А.А. Спираль многовековой драмы: аграрная наука и полити­ка России (XVIII — XX вв.). М, 1995. С. 83; Личман Б.В. История России: XX век. Екатеринбург. 1993. С. 50; Платонов О.А. Терновый венец России. История Русского народа в XX веке. Т. 1. М, 1997. С. 32.

10. Платонов О.А. Указ. соч., Т. 1. С. 30.

11. Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. М., 1948. Т. 2. С. 275.

12. Платонов О.А. Указ. соч., Т. 1. С. 31.

13. Фритьоф Нансен. В страну будущего. Магаданское книжное издатель­ство. 1969. С. 205.

14. Платонов О.А. Указ. соч., С. 31.

15. Там же. С. 32.

16. Советская историческая энциклопедия. Т. 1. М., 1961. С. 178; Новей­шая история отечества. XX век. Т.  1. Под редакцией А.Ф. Киселева, Э.М. Щагина. — М. 1998. С. 52.

17. Булдаков В. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М, 1997. С. 72; Анфимов А.Н. Российская деревня в годы первой мировой войны (1914 — февраль 1917). М., 1962. С. 91.

18. Вестник Московского областного союза кооперативных объединений. № 3 — 4. 1919. С. 7; Советы крестьянских депутатов и другие крестьян­ские организации. Том первый. Часть II. М., 1929. С. 164.

19. Никонов А.А. Указ. соч., С. 96, 97, 100, 103; История политических партий России. Под редакцией А.И. Завелова. М. 1994. С. 189.

20. Осипова Т.В. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. М., 2001. С. 13.

21. История политических партий России. Указ. соч., С. 202.

22. Никонов А.А. Указ. соч., С. 104.

23. История политических партий России. Указ. соч., С. 226; См. Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.16. С. 351; Т. 13. С. 20.

24. История политических партий России. Указ. соч., С. 117; Советская историческая энциклопедия. Т. 1. М., 1961. С. 178 — 179.

25. История политических партий России... С. 117.

26. Никонов А.А. Указ. соч., С. 92.

27. Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 16. С. 423, 425.

28. Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 109.

29. Там же. С. 419.

30. Там же. С. 241.

31. Там же. С. ПО.

32. Там же. С.426.

33. Там же. С. 249.

34. Вестник Московского областного союза кооперативных объединений. №3-4. 1919. С. 7.