Геополитика «подарков»

Нет у вайнахов оснований пребывать к северу от Сунжи и по т. н. «праву победителя-завоевателя»!

Скорее даже наоборот. В 1859 г. дагестанско-чеченский имамат Шамиля капитулировал. Этническое ядро будущей «Ичкерии» (как и ряд аварских, даргинских, лакских, табасаранских и некоторых иных зе­мель восточной части Большого Кавказа) согласно всем геополити­ческим закономерностям тогда стало российским. Все же последую­щие «силовые» попытки чеченцев освободиться (за почти 1,5 столе­тия) были в военном отношении абсолютно безуспешны. Если бы не наша (а вернее тех «интернационалистских» правителей, которые «оседлали» власть на Руси) «благотворительность»!

В 1918 г. вайнахи попытались в обстановке начала русской граждан­ской войны захватить казачьи станицы «сунженской линии». В тех условиях это им не удалось, хотя в сумятице противоборства «крас­ных» и «белых» ингушам и чеченцам удалось истребить до 10000 ка­заков. Тогдашний (в начале 1919 г.) успех Деникина отбросил вайнахов в «исходное» положение.

Неудачи Добровольческой и казачьих армий после Орловско-Кромской и Воронежской операций вызвали новые поползновения кавказ­ских горцев на станичные земли. Однако и этот натиск ингушей и ряда чеченских тейпов был отражен казаками преклонного возраста — «супер»-запасниками. Все возможные мобилизационные резервы «сунженцев» тогда были брошены на «антибольшевистский» фронт. Обстоятельства трагически резко изменились с приходом в Терскую область Красной Армии в марте 1920 г. «Сунженцы»-фронтовики к тому времени разделились в районе Новороссийска. Часть эмигриро­вала в Турцию и «на Запад», а другие перебрались в Крым, к Вран­гелю. Многие же вынуждены были «перейти на сторону Советской власти» и были поверстаны в 1-ю и во 2-ю Конные армии. Почти ник­то из них не был свидетелем развернувшейся в те дни над своими «юртами» катастрофы.

Ингуши и часть «ичкерийцев» (при прямом и решающем содействии красноармейцев) учинили сильнейший погром терским станицам, сто­ивший местному казачеству (исключительно детям, женщинам и ста­рикам) 70 тысяч жизней. «Сунженская линия» тогда была временно ликвидирована и заселена вайнахами, как «революционными народа­ми», хотя чеченские тейпы большую часть гражданской войны были на стороне Деникина.

Были образованы 2 вайнахские автономии. Кроме районов издавна населенных этими горскими народами, в данные новообразования вош­ла и большая часть земель сунженского отдела терского казачества. Тем самым Серго Орджоникидзе (в том же 1920 г.) санкционировал «революционный» (но это вовсе не «геополитически-силовой»!) прирост этнических территорий чеченцев и ингушей. Грозненский район был выделен в округ центрального подчинения.

Образованная в 1936-1937 гг. Чечено-Ингушская автономная рес­публика (ЧИ АССР) включила в себя 3 составивших ее компонента как равносуверенные субъекты данного самоуправления, это были 2 ранее созданные вайнахские этно-политические единицы и русская — Грозненский округ. При всех последующих переделах ЧИ АССР должна была быть учтена трехчленная геополитическая наследуемость данно­го административного образования (чеченская, русско-казачья и ингушская). В 1991 — 1992 гг. ни руководство тогдашнего СССР, ни Российской федерации не заметили явочного раздела вайнахами русской составляющей данной автономии. Впрочем, этот антиправо­вой раздел не легитимизирован какими-либо законными органами и до сих пор.

Про-гитлеровские восстания ингушей и чеченцев в 1942-1943 гг. обязывали к каким-то геополитическим метаморфозам с ЧИ АССР. Конечно, поголовное выселение вайнахов с Кавказа было чрезмерным актом возмездия, но союзничество этих народов с фашистской Герма­нией не должно было остаться безнаказанным. Румыния, Италия, Венгрия, Финляндия, Таиланд и все другие союзники (кроме Хорва­тии) фашистской Германии и милитаристской Японии понесли (в ка­честве наказания) определенные геополитические «санкции».

Не является иссчерпывающим вину вайнахов факт пребывания мно­гих из них на советско-германском фронте с «нашей» стороны. «Мобилизационные» поколения чеченских и ингушских мужчин были все-таки призваны в Советскую Армию принудительно. Про-гитлеровская же акция вайнахов 1942-1943 гг. в тылу этой самой армии — са­модеятельность общин этих народов.

Как бы то ни было, вполне справедливым (по аналогии с судь­бами ряда немецких, японских, венгерских, итальянских, румынских, финских и таиландских территорий в 1945 г.) выглядело бы в 1957 году (при восстановлении ЧИ АССР) не возвращать чеченцам Хасавьюртовский, а ингушам Пригородно-Орджоникидзевский районы. Это была бы вполне естественная расплата за 1942 — 1943 гг. Однако Н. С. Хрущев умудрился облагодетельствовать вайнахов с лихвой за счет земель опять таки терских казаков. Были присоединены к вос­созданной автономии 2 казачьих района левобережного центрального Надтеречья.

К началу 1990-х гг. (несмотря на значительный антирусский бы­товой террор со стороны чеченцев и ингушей) сложилось определен­ное этническое равновесие на территории ЧИ АССР. Вайнахи пол­ностью сохраняли численное доминирование на основной части своей коренной территории и частично восстановили свои поселения в Хасавьюртовском и Пригородно-Владикавказском районах. Сунженская «линия» (без г. Грозного) представляла собой этническую «черес­полосицу». Последняя состояла из примерно равного соотношения горцев и русских (в числе последних было немало вернувшихся в 1944 — 1956 гг. на свою родину терских казаков сунженского отде­ла). Столица ЧИ АССР и «новоприсоединенные» в 1957 г. автономи­ей надтеречные станицы характеризовались преобладанием славянско­го компонента.

Самоликвидация автономной республики в 1991 г. объективно дол­жна была обусловить восстановление 3-х субъектов Российской феде­рации, которые предшествовали акту 1936 г. Это — «орджоникидзевские» Ингушетия и Чечня, а также Грозненский округ. Верховный Совет (или Съезд Советов) России обязан был размежевать подоб­ным образом ЧИ АССР. Вместо этого на «межвайнахский развод» (с расчленением русских этнических территорий автономии между ингу­шами и чеченцами) московскими властями были «закрыты глаза».

Затем произошел «дудаевский переворот» и уход (в конце 1991 — начале 1992 гг.) частей Российской Армии. Последнее было самой не­простительной ошибкой Кремля из всех нынешних перипетий чеченских событий — длящихся уже 7 лет. Вполне можно было тогда войскам хотя бы сосредоточится на русских землях бывшей ЧИ АССР до офици­ального размежевания ВС РФ данной территории. В том же 1991 г. началась открытая этническая чистка невайнахского населения в «завгаевско-дудаевской» (большей) части рассматриваемого феде­рального субъекта (формально его еще до сих пор не разделили!) России. Данную форму геноцида в «республике Ичкерия» «теорети­чески обосновал» в 1990-1992 гг. в ряде своих статей на чечен­ском языке (в грозненских газетах) З. Яндарбиев. Этническая чистка в долине Сунжи (1991 — 1994 гг.) была проведена в полном соответствии с тогдашними балканскими образцами этого террористи­ческого «действа». Однако никакой «гаагский суд» и не собирается рассматримать данный прецедент.

Геноцид против русских оказывается не преступление, хотя факт этнической чистки в Грозном, Гудермесе и на «сунженской линии» установлен в 1995 г. достаточно представительными комиссиями И. Шафаревича, а затем и Ст. Говорухина. В результате данной ан­тирусской акции в 1991 — 1994 гг. изгнано (как принудительно, так и «добровольно») свыше 200000 человек. Многие десятки тысяч детей и женщин были изнасилованы. Число убитых оценивается обеи­ми комиссиями примерно в 30000 человек. Сюда, однако, не включе­но до десятка тысяч детей младшего возраста, которым террористы свернули шейные позвонки. «Ичкерийские» органы власти и внутрен­них дел квалифицировали этих погибших, как жертв «бытовых травм».

Правосудие (несмотря на тогдашнее замалчивание «демократиче­скими» СМИ как самого факта этнической чистки, так и другой, еще более «застарелой», формы антирусского террора — т. н. «белого рабства») необходимо осуществить! Наказание должны понести не только террористы, насильники и убийцы, но и подстрекатели, «ич­керийские» покровители геноцида, ее «теоретики», осведомители бо­евиков, составители «списков», соучастники в разграблении квар­тир, домов, целых станиц. Справедливая кара должна постигнуть ма­терей, обучавших своих сыновей «наилучшим способам» изнасилова­ния своих славянских одноклассниц. Отвечать по закону должны и те из чеченских «хранительниц домашнего очага», которые (выдавая замуж из Грозного в горные аулы своих дочерей) «обеспечивали» родственников жениха (с помощью боевиков своих тейпов) в ка­честве «свадебных подарков» (рабынь) тех же русских соучениц этих невест. Нельзя отвратить правосудие от священнослужителей, явочным порядком захватывавших станичные православные храмы и «переделывавшие» их в мечети, а также и от тех групп вайнахского населения, которые в 1991-1994 гг. останавливали поезда и их грабившие. Всего ответственности подлежат сотни тысяч преступни­ков.

Масштабность сокращения (за 3 года на две трети) численнос­ти русских в «Ичкерии» резко контрастирует с аналогичным процес­сом в Казахстане. В последнем, так же как и в Чечне, произошло очень значительное снижение жизненного уровня населения. Имеет место в Алма-Атинско-Акмолинской державе и определенный анти­славянский бытовой террор (особенно на юге республики, а со сто­роны казахской номенклатурной «золотой молодежи» — повсемест­но). Но размеры иммиграции русских «Ичкерии» и Казахстана несо­поставимы. Из последнего в 1992 — 1994 гг. выехало менее 10% славяноязычного населения. Темпы бегства в 7 раз ниже чеченских! Это ярчайшая внешняя (статистическая) иллюстрация факта этни­ческой чистки русских на Сунже.

«Дем.»-СМИ эту форму геноцида все-таки заметили в Грозном —в кон. 1996 г.! События 1991-1994 гг. были ими выданы (П. Вощановым в «Комсомолке», в частности) за «справедливое возмез­дие» чеченского народа за проведенную в т. н. «Ичкерии» военную акцию федеральних войск. Последняя же, как известно, протекала в 1994-1996 гг. Воистину «демократическая» причинно-следствен­ная связь!

Нельзя оставить безнаказанным и информационное «прикрытие» геноцида русских на части территории восточного Предкавказья (сейчас уже «вычищаются» станицы левобережья среднего Терека). «Дем.»-журналисты (особенно в этом преуспели северокавказские корреспонденты радиостанции «Свобода») должны отвечать по суду за пропагандистские манипуляции 1991-1994 гг., говорившие «на че­ченскую тему» о чем угодно (в аспекте «борьбы Ичкерии за незави­симость») и в упор не заметивших главного — масштабной этничес­кой чистки славян на Сунже, в Грозном и в Гудермесе и т. н. «бе­лого рабства». Криминального преследования заслуживают дезинфор­мации т. н. «четвертой власти» и в период военных действий. В не меньшей степени чем непосредственные преступники! Что можно сказать о репортере, трактовавшим на многомиллионную аудиторию убитую боевиками (за пребывание в ее квартире 4-х федеральных солдат) пожилую женщину — как «умершую от чувств», а «посылае­мых за водой» дудаевцами (во время уличных боев) оставшихся единичных русских жильцов многоэтажек и ими же расстреливаемых с крыш снайперским огнем — как «жертв стрельбы с российских позиций». По «мнению» этого журналиста «Свободы» — «федералам» толь­ко и снится, как бы расправиться со своими. На самом же деле — это сознательная заказная преступная манипуляция автора репорта­жа, за которую он должен нести ответственность. И не обязательно по суду! В такого типа случаях вполне был бы уместен и справедлив приговор полевого трибунала. Можно привести массу примеров подоб­ных (выше приведенному) случаев дезинформации.

Боевые действия вооруженных сил РФ против мятежников в 1994 — 1996 гг. велись непоследовательно. Целью военной акции было про­возглашено «наведение конституционного порядка», а не главный ло­гический ее прецедент — возмездие за геноцид. Ни один незакон­ный захватчик жилого фонда не был ни войсками, ни «промосковской» завгаевской администрацией выселен из присвоенного им во время этнической чистки 1991 — 1994 гг. жилья.

Разные цели преследовали при введении федеральных вооружен­ных сил в присвоенную дудаевцами большую часть территории бывшей ЧИ АССР различные кремлевские группировки. Одна из них сразу же сделала ставку на неуспех «чеченской экспедиции». Данная «фрак­ция» президентского окружения попыталась «обеспечить» все для по­ражения российской 35-тысячной «корпусной группы» из-за своего прозападного антирусского лоббизма. Согласно последнему — Рос­сии в любой геополитической (да и во всякой социально-экономи­ческой) комбинации необходимо наносить максимальный урон. «Демо­кратическая» агентура в высшем командовании (в виде разного рода «Воробьевых-Юшенковых») форсировала разлад и безалаберность в на­чальный период операции. Однако «отражения» боевиками Дж. Дудае­ва новогоднего штурма Грозного не вышло. Войска закрепились в ря­де важнейших объектов этого города, в т. ч. — на вокзале, в по­литехническом институте, в университете и др. стратегических по­зициях. «Воробьевы-Юшенковы» были в процессе борьбы за Грозный, в основном, удалены из действующей оперативной группы.

Тогда (при «подсказке» «дем.» - СМИ) удуговско-дудаевская про­паганда расшумелась в эфире (через радиостанцию «Свобода» — по­чему бы тогда было не ввести военное положение на территории быв­шей ЧИ АССР ?) о 80 «пленниках». Данная цифра должна была как бы свидетельствовать об эффективности «отражения штурма». При этом к 29 реально захваченным (в новогодней «воробьевско-юшенковской» неразберихе) военнослужащим удуговцы добавили и десятки погибших, трупы которых остались тогда в еще контролируемых дуда­евцами кварталах Грозного. Документы тех и других (как пленни­ков, так и обнаруженные у трупов) были обнародованы в эфире. Радиостанция «Свобода» приглашала родственников поименованных (как живых, так и уже убитых) к «переговорам о выкупе» с «ичкерийцами».

Другая часть кремлевского руководства делала ставку на «умиротворение» Чечни без усиления при этом авторитета армии, эта группировка московской власти опасалась эффективного подавления мя­тежников не меньше, чем самого расползания «ичкерийского» терро­ризма по стране. «Умеренной» части высшего руководства необходи­мо было сохранить униженное (запачканною «тбилисскими», «бакин­скими», «вильнюсскими», «рижскими» и другими «антидемократически­ми преступлениями») войско и не допустить в нем восстановления уверенности в себе (в случае динамичного усмирения Чечни). И «демократическим», и «умеренным» кремлевским политикам есть чего опасаться! Возрожденная армия вполне может возмутиться преда­тельством первых и неэффективностью вторых. Справедливы замеча­ния в этом плане А. Невзорова в некоторых его репортажах.

Колебания «умеренных» московских властителей неоднократно «пе­редергивали» назад наступающие на «ичкерийцев» воинские подразде­ления. Весной 1995 г. был осуществлен совершенно беспричинный «откат» продвинувшихся к горным бандитским гнездам федеральных цепей. Наступление вскоре, однако, было возобновлено, «федералы» (несмотря на существенную свою деморализацию еще с «перестроечных» времен) взяли тогда под свой контроль большую часть горных районов. Настоящим же «бальзамом на душу» «демократической» и «умеренной» «фракциям» околопрезидентского окружения явился басаевский террористический налет на Буденновскую больницу. Преступ­никам были обещаны переговоры представителей федеральной админи­страции с дудаевской верхушкой, а под эгидой последних в июне — августе того же года были оттянуты войска со многих завоеванных ими позиций.

Никакой необходимости в «буденновской капитуляции» не было. Даже в «провинциальном» Перу в сходной ситуации начала 1997 г. местные власти действовали совершенно иначе. Дудаевских терро­ристов (уж в самом крайнем случае) можно было уничтожить в ав­тобусах, по пути их следования с места своего преступления в рай­он «базирования». Заложников с ними уже не было, а выдававших се­бя за таковых сочувствующих Ш. Басаеву (сопровождавших его из Буденновска) «дем.»-журналистов воистину было бы не жалко!

Большую часть последнего двухлетнего пребывания российсих войск в «Ичкерии» военные действия не велись, «фаза» воинской ак­тивности заняла у «федералов», в целом, порядка 10 месяцев.

2-е «возобновление» наступления российкой армии на дудаевцев началось весной 1996 г. Наряду с прежними объектами наступления был взят и единственный из незахваченных в операциях предыдущего года опорный пункт боевиков — Бамут. Однако летом того же года была выведена из кремлевского руководства (в перипетиях предвы­борной борьбы) пропатриотическая группировка А. Коржакова — О. Сосковца. Эта околопрезидентская «фракция» пыталась реально до­вести карательную акцию против «ичкерийских» бандформирований до логического конца.

«Демократизированное» таким образом московское руководство по­требовало «прекращения войны». Командование действующей группи­ровки войск вынуждено было «дипломатически маневрировать». На­чался вывод ряда воинских частей и подразделений из относительно «замиренных» районов к Ханкале и в Надтеречье. Одновременно продолжались активные операции в горах по ликвидации там «гнезд» бандформирований. Но и эти бои к концу июля 1996 г. затихли. В Грозном к этому времени оставалось некоторое количество подразде­лений внутренних войск на ограниченном числе блок-постов. Ника­кого оцепления вокруг города практически не было.

Дудаевцы попытались в августе 1996 г. повторить знаменитую антиамериканскую наступательную акцию вьетнамских партизанских сил весной 1968 г. во время известной неоколониальной войны США в Индокитае. «Вьетконговцам» тогда удалось (просочившись через не­контролируемые участки территории) захватить многие объекты в городах. Партизаны за считанные часы взяли под свой контроль как «незащищенные» американцами и их прихвостнями здания и сооружения, так и ряд пунктов, которые оккупанты и марионеточные силы охраняли.

Российские военные аналитики в середине 1996 г. объективно оцени­ли тогдашний уровень боевых возможностей дудаевцев — ослабленный по сравнению с началом того же года. Воинская же «мощь» этих бандформирований тем более была намного ниже аналогичного потен­циала «Ичкерии» начала самой чеченской кампании. Численность ос­татков масхадовского воинства также была оценена специалистами на 1 августа 1996 г. объективно — менее 10000. Так что для оконча­тельной ликвидации дудаевского криминального «государства» оста­лось повозиться несколько месяцев. Предполагались военными ана­литиками и возможности масхадовцев в плане «рейдов на города» в духе «вьетконговского», но значительно «бледнее». Что и случи­лось!

Масхадовское 5-тысячное (вместе с «затаившимся резервом» в чеченских семьях Грозного в ожидании подхода отрядов «из-вне») воинство в августе 1996 г. сумело ограничиться проникновением в неохраняемые сооружения и жилые многоквартирные дома, находящиеся поблизости от блок-постов внутренних войск и контролируемых ими же правительственных учреждений бывшей столицы ЧИ АССР, а также городов Аргуна и Гудермеса. Ни один из защищаемых внутренними войсками объектов когда-то крупнейшего центра нефтеперерабатываю­щей промышленности Северного Кавказа не был тогда дудаевцами взят. Российская армия (после нескольких дней неопределеннос­ти) вновь начала стягиваться к Грозному. Ряд кварталов был от­бит. Ударная группа войск прорвалась к стратегически центральной позиции в тогдашнем расположении боевиков — площади «Минутка». Масхадовцы оказались в каменном мешке кварталов Грозного. В этот раз (в отличие от февраля 1995 г.) большинству боевиков не уда­лось бы выйти из оцепления (хотя и не очень плотного — в силу немногочисленности войск) сунженского мегаполиса.

Армия только в августе 1996 г. почувствовала вкус к настоя­щей межнациональной войне. Было проведено ряд суровых акций про­тив явных пособников дудаевцев среди т. н. «мирного чеченского населения». Войска начали перенимать и некоторые эффективные психо-террористические приемы своих врагов и небезуспешно. Масхадовская акция в Грозном, Аргуне и Гудермесе объективно ускоряла крах «дудаевщины» в Чечне. Потери боевиков и особенно их «помощ­ников» в августовские дни 1996 г. были как никогда велики. «Ичкерийщина» как реальная военная сила после августовской «опера­ции» не просуществовала бы и до ноября. Однако в этот критичес­кий (и перспективный для окончательной ликвидации дудаевского криминального сообщества момент) последовала «капитуляция Лебе­дя».

Несмотря на «миротворческое» давление своего окружения (про-патриоты «фракции» Коржакова и Сосковца тогда из «свиты» прези­дента уже были, в основном, удалены) Б. Ельцин перепоручил во 2-й половине лета 1996 г. окончательное решение вопроса по прекраще­нию военных действий в Чечне и в Грозном своему тогдашнему секре­тарю Совета Безопасности. А. Лебедь использовал момент обостре­ния военных действий на Сунже в своих политиканско-популистских электоральных (как ему в той обстановке показалось) интересах. Он решил набрать ряд «потенциально-предвыборных очков» у пацифистующих мамаш и прочего «миролюбивого» люда России. Интересы же державы (которые выиграли бы в результате логического военно­го завершения «августовской» операции А. Масхадова в течение осе­ни) А. Лебедь проигнорировал ради своей сиюминутной (как это выяснилось позднее) выгоды. Одних потенциальных избирателей он приобрел, но других-то (русские Сев. Кавказа, казачество в целом и ряд других слоев населения) потерял. Со временем число послед­них даже превысило «электоральный довесок» Лебедя августа — сентября 1996 г. И России навредил, и свой, в конечном счете, пред­выборный «имидж» ухудшил!

В настоящее же время А. Лебедь утверждает, что всего лишь «вы­полнял приказ» президента, но это не совсем так. Б. Ельцин тогда отдал вопрос о завершении военной кампании в Чечне в полное рас­поряжение «секретаря Совета Безопасности с расширенными полномо­чиями» вплоть до конца 1996 г.