Роль Левобережной Украины

«Киев, поднимаясь после татарского разгрома, увидел себя по­граничным степным городком чуждого государства» (Литовского). Переяславское княжество, в былое время прикрывавшее его с вос­тока от степи, после монгольского нашествия перестало существо­вать; опустела также южная часть княжества Черниговского. Имена древних городов, лежавших между Днепром и Сулой, исчезают со страниц летописей на несколько столетий, а то место, где когда-то стоял Курск, с конца XII в. порастает лесом.

Господство Литвы переносилось западной и Южной Русью лег­ко. Мы уже знаем, что в подчиненных Литве русских княжествах литовская власть не нарушала народной жизни; как быт, как ук­лад, она продолжала в киевской земле быть русской, но направле­ние государственной жизни исходило из Вильны.

Под охраной литовской государственности и московских успе­хов в борьбе со «степью» русский народ — но теперь уже под име­нем малороссов — начинает возвращаться из-за Днепра и вновь медленно заселяет покинутые им в скорбные годы земли между Днепром, Сеймом и Ворсклой*. С 1430 г. в документах уже упо­минается город Полтава. Но крымские татары еще сильны, и в 1482 г. хан их Менгли-Гирей опустошает всю Левобережную Ук­раину. Набеги крымцев ослабевают лишь с начала XVI в.; жизнь в крае становится более безопасной; с севера возвращаются семьи беженцев, ушедших при нашествии Менгли-Гирея; навстречу этому заселению из степи идет колонизация туранцев, сменяющих свою кочевую жизнь в степи на оседлую в Украине; из-за Днестра при­ходят валахи. И все же заселение страны происходило за время гос­подства Литвы так медленно, что самая южная литовская оборони­тельная линия пересекала Днепр у Черкасс, севернее устья Суды, и не ограждала даже Посулья**.

В общем выводе можно считать, что в середине XVI в. Киев­ская Русь — украйна Литовского государства — достигла вновь тех самых границ, которые независимая Киевская Русь заполняла в эпоху своего расцвета при Ярославе Мудром (1019—1054). Дальней­ших земельных приобретений Украйна не сделала: малороссы, ухо­дившие далее на восток, вступали уже на московскую территорию, и притом не в качестве завоевателей, а как беглецы, спасавшиеся от польского владычества под крыло московского орла***.

Продвижение населения в степь и набеги крымцев породили в XV в., в целях обороны, малороссийское (украинское) казаче­ство. С XVI в. казаки сами начали переходить в наступление про­тив татар; но эта борьба не привела к территориальным приобрете­ниям восточнее долины реки Ворсклы: со второй половины XVI в. главное внимание казачества обращается совершенно в иную сторону.

Мы видели, что с 1569 г., после полного слияния Польши и Литвы (или, точнее, после поглощения литовской государственно­сти польскою), Польша стала наследницей всех литовских земель. Киевское Приднепровье не избегло общей участи: с этого года до 1654-го, в течение восьмидесяти пяти лет, Левобережная Украйна находится под властью Польши.

Заселение Украины после 1569 г. принимает характер плано­мерной колонизации; огромные пространства раздаются польским магнатам, которые заселяют их выходцами из более западных час­тей древней России. Сперва колонизация происходит в пределах Правобережной Украины, с конца XVI в. переходит на левый берег, но в глубь степи не проникает. Король Стефан Баторий осно­вывает город Батурин (1575 г.), он лежит западнее линии Сулы; еще в XVII в. польская семья князей Вишневецких, коим при­надлежала почти вся нынешняя Полтавская губерния, принимает меры к заселению Посулья. Польское правительство озабочено не тем, чтобы колонизация проникла в глубь степи, а тем, чтобы всемерно удержать малороссийский вольный люд от такого проникновения. Ведь заселение связано с борьбой против крымцев, а набеги казаков вызывают не только ответные походы татар, но и угрозы со стороны Порты; беду натворят — «нашкодят» — украин­ские казаки, а отвечает за них польский король. Отсюда постоянное стремление правительства ограничить число малороссийских казаков.

Польское влияние, а затем господство, было не из легкопереносимых. Внесение начала сословности, раздача земель польской шляхте, введение крепостного права, ограничение численности ка­заков, обращение всех, кто сверх этого числа, в крепостных — все это вызывает враждебное настроение казачества. С конца XVI в. начинается ряд восстаний. Отношения осложняются религиозной распрей. Тяжелая духовная болезнь России и всех славянских госу­дарств — смешение начал национального и религиозного — глубоко гнездится даже в католической Польше: для Польши распростра­нять католичество означает полонизировать, и обратно: тот не на­стоящий поляк, кто не католик, и притом не латинянин. Совпаде­ние национальной, классовой и религиозной вражды придало борь­бе крайнее ожесточение; она длится почти целое столетие — упор­ная, тяжелая. Со стороны Польши (выражаясь современным язы­ком) — империализм, со стороны казаков — борьба за демократи­ческую свободу; с обеих сторон — победы и поражения, нетерпи­мость и жестокость. Временами успешные военные действия каза­ков перекидываются на Правобережную Украину, но автономии казаки добиться не в силах. Даже когда при гетмане Богдане Хмель­ницком восстание превращается в общее народное движение и охва­тывает в 1648 г. все малороссийское население, успех его, не­смотря на ряд первоначальных побед, не приводит к желанной цели. Помощь угнетенным братьям приходит со стороны Московского государства, и в 1654 г. Левобережная Украйна добровольно признает власть царя и тем освобождается наконец из-под трехсот­летнего иноземного господства.

Поглощенное борьбой за независимость, малороссийское каза­чество часто вынуждено прибегать к помощи крымцев против по­ляков и, естественно, лишено возможности помышлять о каких-либо территориальных приобретениях в степи.

Правобережная Украйна

Перейдем на правый берег Днепра. Мы можем быть кратки: го­ворить о каком-либо самостоятельном распространении здесь мало­россов к югу не приходится. Правобережная Украйна — польская провинция, и следить за изменением ее границ значило бы излагать ход территориального роста или ущерба польской государственнос­ти в зависимости от успехов или неудач польского оружия. В XV — XVII вв. Польша делит с Россией честь обороны Европы от Азии.

* Это треугольное пространство между Днепром, Сеймом и Ворсклой и составляет действительную территорию Левобережной Украины XVI и XVII вв. На правом берегу название «Украина» применяется правильно только к зем­лям древнего Киевского княжества и к полосе, прилегавшей к нему с юга (где лежат города Брацлав и Звенигород); западнее начинались уже Волынь и Подолия. Если вы посмотрите карту, приложенную к статье «Россия» в ита­льянской «Энциклопедии» Валларди, то убедитесь, что из имени «Ucraina» лишь буква «U» помещена на правом берегу (немного к северо-западу от Киева); остальные шесть букв переходят на левый берег, причем последнее «А» приходится немного северо-восточнее г. Полтавы. То же размещение над­писи вы найдете на любом современном серьезном атласе, и вполне пра­вильно, ибо пространство, к которому обыкновенно применялось название «Украина» в XVI и XVII вв. (когда будто бы существовало украинское госу­дарство), обнимало именно соответствующую площадь. Правда, имеется карта 1650 г., на которой границы Украины заходят много южнее, вплоть до границы Оттоманской империи, владевшей тогда берегами Черного моря. Но карта эта, очевидно, следствие побед Богдана Хмельницкого 1648 г., когда Украина достигла максимума своей независимости и действительно получила зачаточный облик государственности. Он просуществовал недолго, всего шесть лет, до 1654 г. На той же карте 1650 г. видно, что вся южная часть территории была пустыней: это была, собственно, не часть Украины, а то, что ныне назвали бы ее «зоной влияния».

Применение имени «Украина» к другим территориям, включая на западе Галицию, а на севере древние Пинское и Туровское княжества, как то делает г-н Грушевский, есть не что иное, как мания величия задним числом.

** Эта линия, хронологически третья, отходила от Винницы на верхнем Буге, шла через Белую Церковь и Черкассы и загибалась к северу. Вторая литовская линия проходила через Житомир, Киев и Остер (на нижней Дес­не), первая линия шла в Полесье, по долине Припяти, и включала замки Овруча, Мозыря и Любеча.

*** Так, первые поселенцы Харькова были малороссы с правого берега Днепра.