Начиная с первого номера журнал «Наследие предков» уделяет внимание истории ариев, арийской традиции и современной ариософии. Отчасти это связано с истоками Руси, отчасти, содержанием и последствиями 2-й мировой войны, которые до сих пор не осмыслены до необходимой глубины. Публикация статей Ю.А.Шилова и авторов ведического центра «Ко-ловрат» вызвали интерес у наших читателей в России и за рубежом. Поэтому рубрику «Обсуждение» данного номера мы решили предоставить выдающимся ученым: д.и.н. Наталии Романовне Гусевой (Москва) и Владимиру Видеманну (Берлин), пожелавшим высказаться по поводу проблем, поднятых «Наследием предков». Статья академика Ю.К.Бегунова завершает дискуссию нашего журнала по поводу «Новой хронологии» Фоменко и Носовского.

Индуизм — это религия индийцев: ее исповедует 82% населения страны (свыше 12% — мусульмане, остальные сикхи, христиане, джайны, буддисты и приверженцы так называемых культов племен). Корни инцуизма глубоки и многоплановы. Один из его истоков следует искать в верованиях древнейшего населения Индии, создавшего в V-IV тыc. до н.э. и северозападных областях страны развитую городскую цивилизацию, известную как цивилизация долины Инда, или цивилизация Хараппы. Хараппа - это один из ее центров, другим, не менее прославленным бил город Мохенджо-Даро.
Индийские археологи почти случайно наткнулись на следы этой древней культуры - обратили внимание на то, что крестьяне окрестных деревень у русла реки Инд используютсля строительства крупные обожженные кирпичи, и стали искать источник этого материала. И нашли: скрытые под слоями песка развалины городов. Это было сенсационное открытие. Оно потрясло мировую научную общественность. В 1920-х годах раскопками занялись английские ученые, располагавшие широкими возможностями проводить эти работы на земле колонн. Раскопки продолжались и до 1947 г. (т. е. до обретения Индией независимости) и идуг вплоть до наших дней. В них широко включились археологи Индии и Пакистана и ученые стран Запада - американцы, итальянцы, финны, французы.
Миру открылись города с четко распланированными улицами, двух и трех-этажными домами, развитой системой подземных водоотводов и керамических труб водопровода, подающего воду в ванные каждого этажа. Открылась и картина ирригационных сооружении и разветвленной сети каналов на полях. Найдены в огромном количестве глиняные, каменные и бронзовые печати и таблицы с изображениями животных - горбатых быков-зебу, буйволов, слонов, тигров, крокодилов - деревьев и, гораздо реже, людей, а также изделия ремесленников-ювелирные украшения, расписные обломки керамических сосудов и т. п. Обнаружено множество знаков древнейшей письменности, которые до сих пор не расшифрованы, несмотря на пристальное к ним внимание лингвистов, сконструировавших даже специальные для этой письменности компьютерных программ. Не будем здесь останавливаться на ничем не доказанном утверждении российского автора Г. Гриневича, заявившего, что он все это расшифровал и выяснил, что в долине Инда жили славяне и говорили, соответственно, на славянском языке (Г. С. Гриневич. Праславянская письменность. Результаты дешифровки, М., 1993).
Так кто же жил в долине Инда? Кто создал эти города, эти бронзовые изделия, статуэтки и таблицы? Кто развил это цветущее сельское хозяйство, развел стада этих быков? Кто, наконец, сгроил корабли, изображения которых тоже найдены были на таблицах, и кто и куда плавал на этих кораблях? Как выглядели эти люди и каким богам они молились?
Вопросы, вопросы. И лишь на некоторые из них были найдены ответы. Прежде всего о людях: судя по найденным изображениям, а также по костным останкам, создатели этой цивилизации относились к тем расовым типам, которые определяются антропологами как австралоидный, нeгpo-австралоидный и дравидоидный - их потомки живут и в современной Индии (то эти антропологические черты выявляются рассеянно в среде разных народов страны, то четко выражаются в среде дравидов, населяющих юг Индии и север Ланки-Цейлона).
Все эти расовые типы характеризуются темной окраской кожи и очень темной радужной оболочкой глаз, почти черными, круто волнистыми или курчавыми волосами. Для австралоидов и негро-австралоидов характерны также широкая приплюснутая форма носа, полные губы и, часто, выступающие вперед зубы. (Судя по вышеупомянутой книге Гриневича, так выглядели предки славян. Но почему-то, вопреки всем законам генетики, на нас с вами этот тип не прослеживается, так что согласиться с утверждением ее авторов никак не представляется возможным).
О религии жителей региона цивилизации Инда судить трудно. Найдена печать с изображецием человека, сидящею в иогической «позе лотоса» и имеющим головной убор с рогами. Признано, что это бог Шива, считающийся в Индии «отцом йоги» и пoкровителем быков. Найдены и изображения тех деревьев, которые и сейчас почитаются индийцами как священные, да к тому же широко используются в народной медицине.
Частые изображения быков-зебу говорят, видимо, и о том, что с этим животным могло быть связано и культовое почитание - ведь вплоть до наших дней индусы признаю! зебу священным животным (широко известен культ священных коров). Обнаружены и хорошо сохранившиеся остатки обширного городского бассейна со сходящими в него ступенями, что точно совпадает с традиционными бассейнами при индусских храмах, особенно характерными для дравидийской южной Индии.
Итак, ученые пришли к выводу, что именно из тех далеких веков, из той давней жизни вошли в развивающийся индуизм четыре культовых формы: поклонение богу Шиве, священным быкам (коровам), деревьям и воде. Считают также, что датируемые несколько более поздним временем находимые на севере Индии статуэтки женщин с гипертрофированно подчеркнутыми бедрами и грудью следует возводить к известному в те же далекие века культу богинь-матерей, который повсеместно распространен в среде всех приверженцев индуизма и в наше время. Можно признать что пятой наидревнейшей культовой формой является почитание богинь, сохранявшей в течение тысячелетии в религиозных представлениях потомков древних создателей цивилизации Инда.
Эта цивилизация пришла в упадок к концу III - первой половине II тыс. до н.э. и была заменена новыми формами культуры, хозяйства, социальных отношений. Оборвались связи (как сухопутные, так и морские, судя по найденным изображениям кораблей) с другими странами Древнего Востока - Шумером, Аккадом, Араттой, Месопотамией - население которых тоже относят к аналогичному древнеиндийским негро-австралоидному и драввдоидному расовым типам, которые прослеживаются вплоть до областей северо-восточной Африки (французская школа востоковедов дала ему определение «дравидийского моста»).
Что было причиной или, точнее, причинами этого упадка, а затем и гибели древнейшей цивилизации? Большинство ученых сходится на признании двух основных причин: 1) Наступившей многовековой засухи вследствие того, что река Инд изменила свое русло и ушла в сторону, и 2) приходу в cтрану племен кочевников-арьев, рассеявших по всей северозападной и северной Индии, начиная именно с указанного времени.
Теперь остановимся на арьях. Кем они были и откуда пришли? Все литературные памятники Индии и ряд традиционных установлении говорят о том, что пришли они с северо-западных (по отношению к Индии) земель. И были они людьми европеоидного расового типа, т. е. светлокожими, русоволосыми и обладающими прямыми носами. Последнее подчеркивается в сказаниях индоарьсв, где местные жители, встреченные ими в Индии описываются как «анаса» и «анасика» - «без носов (носиков)», что и говорит об их упоминавшейся выше плосконосости. С их внешнего облика были также «срисованы» и черты враждебных арьям демонов (ракшасов), постоянно фи-гурирующих в эпосе арьев, - чернокожесть и выступающие зубы.
С боями, а равно и с установлением мирных контактов - вплоть до заключения взаимных браков (как в среде кшатриев - воинской прослойки арьев, так и в среде вайшьев - их трудового слоя) продвигались арьи вглубь индийской земли, постепенно оседая на ней. Создавались ранние государства, развивался рабовладельческий строй (причем в ряды рабов попадала масса представителей доарийского населения), осваивались и развивались новые формы хозяйства с учетом местных условий и связанных с ними приемов и традиций, - словом, складывалась жизнь нового смешанного общества.
Смешанного не только в смысле физического смешения, которое шло все активнее и захватывало все более широко разные социальные слои, но и в смысле соединения, синтезирования, взаимопроникновения культур, религиозных представлении и правовых норм арьев и доаричских народов. Складывались новые общественные институты, создавался расширенный пантеоп богов и новые о них представления - развивалась религия индуизма, призывавшая к равному преклонению как перед богами, привнесенными арьями, так и перед божествами местных народов, а также освящавшая те семейно-бытовые и правовые отношения, которые формировались в новых условиях жизни этого смешанного общества.
В высокие социальные слои арьев - жрецов-брахманов и воинов-кшатриев зачислялись жрецы и воины доарийского происхождения, причем обе «национальные стороны» стали считать обязательными для себя вырабатывавшиеся в очень сложной жизненной практике новые условия и права.
Именно по этому пути пошло сложение так называемой ведическон культуры, получившей свое название в науке от слова «веда», т. е. от наименования четырех Вед - устных сборников гимнов, молитв, заклинаний и правил жертвоприношений, принесенных в Индиго арьями и внедряемых в среду местных народов арья-брахманами. Главным из этих сборников является Ригведа («Веденье речи»), сложение которого завершилось уже в Индии к концу II тыс. до н. э. Представители новообразованного смешанного слоя индийских брахманов оценивались (как оцениваются и до сих пор) но степени знания Ригведы и умения применять ее гимны в нужное время и при проведении соответственных церемоний.
Итак, Веды. Кто, когда и где их создавал? Откуда арьи пришли в Индию и где складывались наиболее древние гимны Вед? Вот на этом теперь следует остановиться подробнее, и прежде всего из-за того, что за последние два-три десятка лег разросся, как лесной пожар, процесс импорта к нам индуизма с самыми различными и, главное, неправомочными толкованиями его истоков, и его смысла, и его предписаний. Появилось много самозванных проповедников и «гуру» (учителей), внедряющих - как во имя собственных увлечений, так и, главное, во имя заработков - институты и правила индуизма, наделе им или совершенно незнакомых или знакомых понаслышке. Поучают йоге, часто обманывая и даже калеча доверчивых людей, поучают религиозным представлениям и правилам веры, черпая их но своему выбору часто из взаимно различающихся источников или описании индуизма, случайно попавших в руки, а то и с чужих слов. Следует сказать, что «в мир» выехало и немало индусов, основывающих секты в других сгранах и преподающих в них учения, свойственные именно тем сектам, к которым сами эти проповедники принадлежат на своей родине - а там этих сект видимо-невидимо. Экзотичность и новизна их проповедей иногда привлекают к ним множество последователен, что связано и с немалыми для «гуру» доходами. Ярким примером этого может послужить новое учение кришнаизма, распространявшееся и США приехавшим туда из Индии почитателем Черного бога Кришны и разнесенное оттуда по другим странам включая и нашу, где много добровольцев чанимаются пропагандой американского варианта этого учения и ссылаются при этом на авторитет и слова первого его экспортера в США Свами Прабхупады, выходца из кришнаитской секты бенгальских брахманов среднего ранга.
В сложившейся в Индии смешанной религии индуизма и в его преданиях можно почерпнуть любые толки и сюжеты, а затем трактовать их тут по-разному применительно к своему пониманию и, что чаше, своим интересам. Так у нас стало распространяться и учение тантризма, возникшее в индуизме в результате усвоенного им культа богинь-матерей, двойственного доарийским народам: оно связано с жертвоприношениями богиням (причем тоже черным, как и Кришна, то есть отражавшим в Индии облик создавших их народов) и с поеданием мяса, возбуждающих приправ, с питием опьяняющих напитков и, в завершении, с оргиастическими половыми сношениями, якобы угодным богиням. У нас уже практикуются разные формы тантризма - видимо, в зависимости от степени духовного распада новых приверженцев, которым суть древних корней этой религии, связанная с матриархальным строем, неизвестна, да и безразлична.
В среде наших почитателей индийской религии постоянно используются такие слова, как «ведическая культура», «ведические нормы», «ведическая духовносгь» и даже «ведическая диалектика», но почти никто из их числа не знают Вед и не вникал в историю создания ведичсской литературы, на которую многие ссылаются. Выше уже говорилось, что эта литература, как и «ведическая культура» создавалась и складывалась в Индии (как и значительная часть самих текстов Вед) после прихода туда арьев, и все исследователи сходятся в утверждении, что арья-брахманские установления и воззрения составляют в ней не более 1/4 всего объема. А 3/4 сложились за счет введения в ее нормы правовых предписаний и веровании доарийского населения. Поэтому ссылки на ведическую культуру или религию выглядят в нашей стране бессмысленными, так как в далекой Индии она в своем реальном виде и объеме никакого влияния на нас оказать не могла, а прочтение нескольких гимнов Ригведы в переводе еще не означает знания этой культуры.
Этих вкратце приведенных разъяснений еще мало для описания распространяющихся у нас толкований индуизма, ведической культуры и, главное, использования терминов «арья, арий, арией, арийский», которые применяются безоглядно и зачастую весьма произвольно (о значении слова «арий» см. постскриптум). С малоизученными вопросами об арьях, о происхождении этих племен и исторических путях их передвижений по лицу земли представители научной среды стараются обрашагься с осторожностью и ответственностью. Зато публицисты и те, кто плохо знаком с указанными проблемами, широко оперируют «арийскими» данными, публикуя книги и статьи, иногда носящие и спекулятивный характер, но часто отражающие и домыслы авторов на эти темы и их личные увлечения, не отвечающие реальным фактам истории.
Вспомним, к примеру, страшную войну с фашистской Германией и самооценку немецко-националистических теоретиков, утверждавших, что истинным немцем может быть назван лишь прямой потомок «арийцев», а славяне должны быть причислены к низшим расам. Посмотрим, чего стоит это противопоставление и кто исторически стоял ближе к древним арьям - предки немцев или предки славян (не будем здесь останавливаться на других европейцах).
По данным антропологии, т. е. науки о физических, расовых чертах и признаках народов, скифы, безоговорочно признаваемые прямыми потомками арьев (их ираноязычной ветви), стоят очень близко именно к славянам, а не к германцам, а это уже ставит под вопрос степень «чистого арийства» немцев.
Известный наш ученый Т.И.Алексеева, глубоко и разносторонне исследовавшая проблему формирования славян по данным антропологии, приходит к выводу, что «формирование черт, присущих древним славянам, относится к глубокой древности», и что при соотношении антропологических признаков славян и германцев выявляются заметные разграничения этих групп: «В ряду колебаний этих соотношений германцы и восточные славяне занимают диаметрально противоположное положение» (Т. И. Алексеева. Славяне и германцы в свете антропологических данных. Вопросы истории, №3, 1974).
Не менее важны для историков факты языка и языковой близости. И обратившись для начала этого раздела снова к скифам, приведем слова известного нашего лингвиста В. И. Абаева: «...по количеству и весу скифо-славянские изоглоссы далеко превосходят сепаратные связи скифского с любым другим европейским языком или языковой группой» (В.И. Абаев. Скифо-европейские изоглоссы. М., 1965).
Приведем и крайне ценные утверждения академика О. Н. Трубачева, важные для данной небольшой работы: «Выявление наукой замечательного свойства языка - изменяясь, оставаться самим собой - помогает раздвинуть рамки познаваемой истории. Свидетельства языка неоценимы и в области изучения прошлого славян». Снова отметим, что часть древнеарийской лексики вошла в словарный запас славянских языков, равно как и в скифский язык и возможно, что и некоторые слова через скифов попали к славянам. (Запомним - некоторое, недалеко не все из числа сходных и сопоставимых слов в славянских и арийских языках).
А наибольшее количество таких слов насчитывается именно в славянских языках и - что очень интересно - в местных говорах и диалектах, которые, по словам академика Ф. П. Филина, «не обязательно моложе языковой основы, к которой они относятся» (Ф. П. Филин. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. Ленинград, 1972). И обилием этих разнообразных словарных схождений славянские языки далеко превосходят все западноевропейские.
Многие ученые; начиная уже с конца 18 века, выявили наличие сходных и даже одинаковых слов в славянских языках - в частности, в русском - и в древнейшем, известном науке по Ведам: языке арьев - санскрите, как в его ведической, так и в классической (развившейся уже в Индии) формах.
Не будем вникать во все славянские языки, а скажем лишь, что русский не только в словах, но и в способе написания как в приеме передачи произношения (но не в графике) действительно может легко быть сопоставлен с санскритом: и там и тут «как пишется, так и читается» (санскритский алфавит отличается, в основном, наличием придыхательных согласных). Небольшие словарики приведены в сборнике «Древность: Арьи. Славяне». М., изд. «Палея», 1996: см. также Н. Р. Гусева, Индуизм. Изд. РАН. Институт Этнологии и Антропологии. М., 1995).
Где могло возникнуть такое сходство? Ответы на этот вопрос носят весьма разветвленный характер и находятся на стыке сопоставления с санскритом других европейских языков, а отсюда и вопросом о корнях народов, говорящих, как и индо-арьи, на языках, известных в науке под названием индоевропепкой семьи. Ведь, как говорится, - где Индия, а где Европа?
А языковая семья общая. Значит, и корни общие? Да, общие. Но где и когда они сложились?
Надо сразу сказать, что неправы те, кто занялся поисками прародины индоевропейцев, а также «прародины» арьев. Неправы они уже потому, что слово «прародина» следует писать только в кавычках, ибо в самой глубокой древности, в те века, когда племена только начинали формироваться, а человеческие коллективы являли собой лишь разрозненные семейные или родовые группы, непрерывно бродившие по охотничьим и рыболовным угодьям, ни о какой прародине не могло быть и речи. И формировались многие племена так сказать «на ходу» из сливавшихся воедино нескольких взаимно сближавшихся групп. Места длительной оседлости этих первоплемен неизвестны.
В процессе поисков «прародины» некоторые пытаются привести индоевропейцев из стран Передней Азии, о расовом типе населения которых упоминалось выше, но ведущие наши ученые решительно отвергают эту мысль (см., напр., Э. А. Грантовский. Ранняя история иранских племен Передней Азии, М., 1970), некоторые ведут их из Средней Азии или даже с Гималаев, но все это не находит себе достаточно убедительных научных доказательств: нет оснований, например, связывает происхождение европеоидного расового типа с очагами формирования дравидов, семитов или монголов.
Науке достоверно известно, что семья индоевропейских языков должна была сложиться в условиях длительных взаимоблизких исторических контактов предков тех народов, которые на этих языках говорят.
В 19 веке зародилась новая научная теория, известная под названием полярной, или арктической. Она связывает близкое сосуществование предков индоевропейцев с приполярными областями Восточной Европы. Наибольшего числа приверженцев обрела книга американского историка В. Уоррена (выдержавшая 10 изданий, последнее - в Бостоне, в 1893 г.) «Найденный рай, или колыбель человечества на Северном Полюсе».
Вторым по времени, более глубоким и доказательным последованием, стал труд известного индийского ученого Б. Г. Тилака «Арктическая родина в Ведах» (последнее издание - г. Пуна, 1956 г.), написанный на английском языке и ставший сразу объектом внимания ученых во многих странах.
Будучи глубоким знатоком санскрита во всех его формах, Тилак выявил в Ведах, эпосе и в более поздних памятниках создававшейся в Индии ведической литературы много указании на явления арктической природы и прямых воспоминаний об этих областях, привнесенных в памятники уст-нон, а затем и письменной литературы предками индоарьев.
Всеми серьезными историками признано, что арьи пришли в Индию из Восточной Европы, т. е. с проторусских земель. Последними районами их пребывания здесь были причерноморско-прикаспийские степи, где они вели жизнь кочевых скотоводов, частично используя земледелие в качестве вспомогательной формы хозяйства. Длительный засушливый период заставил их двигаться к востоку в поисках пастбищ (конец Ш - первая половина П тыс. до н. э.), и, волна за волной, они стали появляться на землях северо-западной Индии.
По арктической теории, племена арьев долго жили в глубочайшей древности в приполярных областях, откуда они и пронесли по земле многие гимны Ригведы, и свои общественные институты. Там же рядом или по соседству, а возможно и вперемешку с ними, жили предки славян. В этих же областях складывались некоторые первоплемена и других индоевропейцев.
Русские ученые считают, что в те века, когда ледник отступал к северу с земель Европы, за ним по обводненным пастбищам двигались травоядные животные, за которыми, в свою очередь, шли группы (вероятно семейные или семейно-родовые) охотников, а по рекам, возможно, продвигались и рыболовы. Когда ледник (в XIV-ХШ тыс. до н. э.) сполз в Ледовитый океан, климат планеты заметно потеплел и, как указывается в книгах климатологов, почвоведов и ботаников, на землях северного побережья произрастали хвойные и лиственные леса (в ХII-Х тыс. там был «пик березы») и обильные травы.
Сложились хорошие природные условия для жизни человека, а поскольку, как установлено геофизиками, полюс был смещен в силу прецессии земной оси, и температура воздуха была выше, чем с начала нового похолодания в VIII-VII тыс. (что, кстати, не помешало людям жить в этих областях вплоть до сегодня), хозяйственная и социальная жизнь обосновавшихся там складывавшихся племен индоевропейцев развивалась по естественно-историческим законам.
Описание реалий природных явлении арктических земель выявлены Тилаком и другими индийскими санскритологами и в Ригведе, и в других памятниках, комментирующих Веды, и в преданиях и эпосе древней Индии. Эти описания нигде на юге зародиться не могли - таков единственный итог ознакомления с этими исследованиями. Равным образом и в Авесте - памятнике ираноязычных арьев, четко описана страна, где зима длится 10 месяцев и где снег, ветер и холод. Там же указан и путь к югу (в переднюю сторону к солнцу, когда восток будет с левой руки, а запад с правой), и счет ведется не летами, а зимами, как и в Ригведе.
Уходя к югу в поисках новых земель для разрастающихся человеческих коллективов и новых пастбищ для скота они продвигались в основной своей массе по Восточной Европе. Часть складывавшейся арий-скоп близкоязычной общности, а именно те арьи, язык которых считает иранским, были самой восточной волной всех этих племен и двигались вдоль западных и восточных приуральских земель - следами их пребывания у восточных отрогов Урала являются открытые не так давно остатки их городищ, именуемых комплексом Синташты (включая и Аркаим, вызвавший волну ажитации в среде искателей связей с космосом и гадателей, о чем у нас немало писали). Широкую известность в мировой науке получили монографии: Генинг В. Ф., Зданович Г. Б., Генинг В. В. Синташта. Археологические памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей. (Челябинск, 1992) и: Е. Е. Кузьмина. Откуда пришли индоарии? (М. 1994).
Индоязычная часть древних арьев продвигалась к югу вероятно по близким или общим со славянами путям. Часть индоевропейцев и славян в их числе обошла с юга Балтийское море и расселилась затем по Западной Европе, другая часть, вместе со славянами и арьями достигла берегов Черного моря, и здесь в V-IV тыс. до н. э. возникла на северо-западной части побережья хорошо изученная культура Триполья, в создании которой участвовали и предки славян, и предки жителей Южной и Центральной Европы. Арьи в эту эпоху рассеялись по южнорусским степям, по Крымскому полуострову и в Приазовье. Они не создавали оседлых культур, ведя образ жизни кочевых скотоводов. В названиях рек и ряда мест в указанных областях остались их следы, что подробно проанализировал академик О. Н. Трубачев (Названия рек Правобережной Украины. М., 1968; Лингвистическая периферия древнейшего славянства. Индоарийцы в Северном Причерноморье. Вопросы языкознания, № 6, 1977).
Из среды всей массы древних индоевропейцев только арьи были кочевыми скотоводами, и, как уже говорилось, земледелие играло в их хозяйстве лишь подсобную роль - около своих 2-3 годичных стоянок они сеяли в основном ячмень и просо. Наши авторы, а чаше тою - публицисты слишком любят широко использовать слово «арья, арий» и разные производные oт него, превознося их цивилизационную роль в истории народов Европы и переводя это слово как «благородный, высокий духом». Название «арья» упоминается в Ригведе около 60 раз, и нигде не подчеркивается ни благородство, ни высокая духовность арьев, а повествуется об их войнах, жертвоприношениях (кстати с указаниями на принесении в жертву человека и многих животных), об их бесчисленных просьбах к богам о помощи, о дарении богатств, о размножении стад и о рождении сыновей. В санскрите слово «арья» производится от корня «рь» — «бродить с места на место, кочевать, быть хозяином» - и только эти значения известны. Все остальные расшифровки и оценки, распространенные в нашей печати, являются чистейшими вымыслами, и пора бы уж перестать применять эти слова столь произвольно и безответственно.
Тут для примера уместно указать на ошибочные трактовки «арийских начал» в работах украинского археолога Ю. А. Шилова. Он очень широко оперирует всеми индийскими терминами применительно к Украине. Будучи трудоспособным работником, он приложил большие усилия при многолетней раскопке курганов, но в объяснения их формы и находимых в них предметов вкралось много неправомерных оценок, вызванных незнакомством с языками, историей, религией и культурой Индии и стран Древнего Востока.
Ю.А.Шилов опубликовал много работ, повторяя к сожалению, эти ошибочные оценки. Фундаментальная его монография «Прародина ариев» (Киев, 1995) начинается с главы «Открытие прародины ариев», в которой он называет курганы татарским словом «майданы» и сообщает, что их возводят в Индии вплоть до наших дней, да еще и называют так же. Это не соответствует действительности. Перечисляя здесь труды многих ученых, как отечественных, так и западных, автор увлекается мыслью украинского ученого В. Н. Даниленко, который говорил о «появлении ариев в период расцвета индоевропейской общности» и, более того, «связывал ариев (индоиранцев) не с ямной, а более развитыми и синхронными ей культурами ближневосточного происхождения» (с. 15). Это неверно по двум причинам:
Во-первых, ямная культурно-историческая общность (IV-III тыс. до н. э.) охватывала обширный регион вплоть до северных земель Восточной Европы (ее название производится от распространенного в среде древних индоевропейцев обычая погребения в ямах), многие элементы которой генетически были восприняты и развиты на последующем этапе истории - в срубной культуре бронзового века (название ее связано с обычаем погребения в срубах). Вопросы сложения и развития этих культур глубоко исследованы, и существует множество публикаций о них, в которых оценивается участие в их сложении индоевропейцев, включая предков славян и арьев.
И, во-вторых, никем не прослежена и ничем не подтверждена в науке связь арьев в этот период с Ближним Востоком: историками и лингвистами установлено, что при продвижении к востоку арийских кочевых коневодческих племен с земель Причерноморья - Приазовья часть их авангардных воинских групп, двигавшихся на колесницах с конными упряжками, прошла вдоль Каспия на южное побережье Черного моря, в область расселения хеттов. Воинская знать и правители хеттского царства оценили преимущества средств передвижения арьев по сравнению с распространенными в Переаней и Малой Азии четырехколесными повозками на бычьей тяге, и вступили с пришедшими арьями в тесный контакт, обучаясь у них искусству дрессуры и использования коней (широко известно созданное там в эти годы руководство по дрессуре и вождению колесниц, называемое Трактатом Кик-кули). Хетты восприняли от арьев в этих условиях тесных союзнических отношений некоторые их имена и даже часть их культов - имена богов арьев и эти отношения были зафиксированы писцами хеттов на клинописных таблицах. Но обратных связей малоазийцев с арьями Восточной Европы не прослеживается.
Главной задачей Ю. А. Шилова было, судя по всем его работам, доказать, что культура Триполья носила название «Аратта», и что от нее и под ее влиянием зародилось в Шумере в III тыс. до н. э. государство с этим же названием. Автор приводит некоторые данные о находках в курганах или на сближаемых с ними памятниках («Высокая Могила») и соотносит эти находки с Месопотамией и Шумеро-Аккадским царством, объяснят это «жреческими связями» (с. 33). Возникает вопрос - чьи это были жрецы на землях Юго-Восточной Европы? Если арийские, с которыми упорно связывают все материалы автора, то какие можно привести подтверждения тому, что брахманы тех веков могли устанавливать и поддерживать подобные связи? Возможен один ответ - при низком развитии культуры кочевников-скотоводов, находившихся все время в движении, таких связей их жрецы брахманы поддерживать не могли. И ошибочно говорить об «индоарийской культуре» - ее в те века еще не было в том смысле, в каком этот термин обычно применяют ученые в описаниях культуры (1 тыс. до н. э. - I тыс. н. э.), сложившейся уже в Индии.
Сам автор дальше признается, что: «Понимание трипольской культуры как дунайско-днепровской, а затем приднепровской Аратты.., учет роли созданной ею системы святилищ - обсерваторий (так автор называет некоторые археологические объекты, оценивая их как нечто, соотносимое с движением небесных светил и, более того, - с божествами, которым поклонялись арьи. Н. Г.) в истории индоевропейской общности, а потом установления аратто-шумерских связей, - не стали еще инструментами дальнейших исследований и опираются пока что на зарубежные разработки фактологических данных» (с. 37). Но это признание не нашло в работах Ю. А. Шилова своего развития. Он связывает с формированием арийской общности протогорода, «которое теперь уже можно считать городами средне-днепровской Аратты» (с. 38). Следует здесь указать, что с индоязычными арьями тех времен не следует связывать ни протогорода, ни города - их не было у кочевников. Но, к сожалению, эти ошибки привели в дальнейшем и в других работах к новым неправомочным утверждениям. Уж не будем говорить о том, что в идоле, найденном в одном из курганов и похожем больше всею на Збручского идола и на некоторые из так называемых степных, или скифских «баб» археолог вдруг увидел бога Вишну, воспетого в Ригведе как бог солнца и небесного света. Ни одной чертой этот идол не соответствует функциям Вишну и ни в чем не сходится с индоарийскими приемами иконографии - в древней Индии не было создано ни одной скульптуры напоминающей хотя бы отдаленно этого идола. Не будем заострять внимание и на том, что в разных находках (не скульптурах и не росписях) автор увидел почему-то и других богов арьев, предположив на основаниях только своих догадок некую общую систему культовой практики предков украинцев и арьев. И не будем возвращаться к вопросу о несостоятельности поисков прародин, которых просто не могло быть, а значит любую область не следует выдавать за чью-нибудь «прародину».
Остановимся на другой книге Ю.А. Шилова «Пути ариев» (Киев, 1996), в которой он прямо называет курганы (и находки в них) «арийско-украинской святыней», повторяя, что они есть и в Индии, и в Иране. Он подчеркивает, что в своих публикациях, начиная с 1970-х гг., он указывал на соотносимость увиденной им «мифологии» с «индоарийской Ригведой». Увы, соотносимость не подтверждается реалиями жизни авторов Ригведы, кочевавших по южнорусским землям и не совмещавшихся с древними пахарями Украины. Недоказуемым является и утверждение, что в росписях плит Могил автор нашел отражение шумерского мифа о потусторонних странствиях бога Энлиля, а «на двух местных сосудах конца III тыс. до н. э.», найденных недалеко от низовьев Днепра передан эпизод «шумерско-аккадской поэмы о Гильгамеше». На рисунках в книге, к которым отправляет автор читателя, ничего подобного нет и даже более того - они явно показывают, что сходство это надуманное. Такие несоответствия занижая, к сожалению, значение археологических работ автора, действительно являются вкладом в науку.
И в этом книге и в ряду публикаций в журналах Ю. А. Шилова слепо следует за московским ассирологом А. Г. Кифишиным, который впервые стал отождествлять «с трипольской культурой Днепровского Правобережья таинственное государство Аратту, из которого себя выводят шумеры» (с.43). Далее автор уже уверенно идет по неверно проложенному пути, который не признается ни языковедами, ни историками, ни археологами. Он доходит до сообщения, что Каменная Могила Северного Причерноморья «фигурирует в текстах Шумера как некое Тайное Святилище, своеобразная предтеча Шамбалы» (с. 44). Во-первых, в этих текстах нет ничего о Шамбале, а во-вторых, самой Шамбалы нигде нет и не было, и по мифам тибетских лам она якобы где-то существует как волшебный ран для посвященных (надо сказать, что Тибет с Шумером никаких связей не имел, и «рай» пока нигде не обнаружен).
Возводя Аратту - Триполье к эпохе геокосмических катастроф жоторые потрясали берега Черного моря», автор сообщает, что «не исключено» порождение в это время в недрах этой Аратты племен «вливавшихся в этногенез славянского, арийского, греческого и других индоевропейских народов» (с. 51). Следует указать, что сама Аратта является плодом домыслов, а уж делать из этой страны ядро образования других народов не следует - это слишком сближает идеи автора с расцветом украинского национал-шовинизма. И когда же были эти «катастрофы»? К тому же арьи были кочевниками, а древние славяне и другие племена индоевропейцев известны как земледельцы и роднить их не следует, как не следует и возводить слова «арья» к слову «оратай - пахарь (и, соответственно именовать эту выдуманную Аратту Оратанией).
Аратта на самом деле была совсем в другом месте - вблизи низовьев рек Тигра и Евфрата, и современные исследователи считают ее одним из древнейших ранних государств, возможно поддерживавшихся связи с цивилизацией долины Инда, но не с Днепром или Дунаем (см. карту). Ю. А. Шилов сообщает нам, что Аратту создала в Подунавье «первая волна малоазийских переселенцев при некотором участии местных охотников и собирателен» в VI тыс. до н. э., а затем ее центр сместился к Правобережью Днепра в V тыс. до н. э. (с. 103). В работах автора действует и некий народ араттов. Он пишет также, что из расцветшей Арагты появилось ядро формирующихся шумеров, путь которых в VI тыс. до н. э. «пролегал через море хоть и родственных, но все же весьма различных индоевропейских племен», хотя еще выясняется «как они возникли и распространились в Каспийско - Черноморских степях» (с. 109). О каком пути, о каких контактах и каких процессах истории можно говорить после такого сообщения? Ведь многое уже опубликовано об этих «различных племенах». Да и не совмещаются путь шумеров из Аратты с описанным на с. 103 путем малоазийцев в Аратту. Читателю предлагается самому, видимо, разбираться в этой непонятной картине бессистемного кружения взаимно несовместимых племен.
Надуманными являются и сопоставления речных разливов, омывающих и даже покрывающих курганы, с космогоническими представлениями древних арьев, отраженными в Ригведе: приводятся строки - «Не было не - сущего, и не было сущего тогда. Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним...» (следует отметить, что нигде автор не указывает, откуда берет строки Ригведы), относящиеся к пребыванию бога Вишну на водах извечного океана. Туг же, в разделе «Основной миф Ригведы» анализируются (очень путано) гимны о «вместилище Валы» (или «яйце», или «оболочке»), сопоставляемом с курганными гробницами. Этот Вала играет в книге видную роль со ссылкой на Ригведу. В Ригведе-то есть слово «вала» — «пещера, каверна», но оно не определяет то, что (или кто) в ней находится, и есть «валам-руджа» - «сотрясатель, разбиватель пещер». Только в более поздней литературе это слово становится именем демона, брала древнейшего змея Вритры, похищающего северное солнце на полгода -этого змея побеждал бог Индра, покровитель воинов и света. Создавая свой, новый миф, автор все же говорит, что «конкретные сопоставления могут показаться неубедительными» (с. 140). Да, они неубедительны, и очередной раз они вводят читателя в заблуждение, а нужно ли это? Тем более, что все это обязывается в книге с разбиванием гробов и идеей воскресения из мертвых, бессмертия и роли Спасителя, якобы описываемых в Ригведе. Слишком произвольно такое толкование, как неубедителен и следующий пассаж из статьи Ю. А. Шилова в журнале «Русская мысль» (№ 1-6, 1994), где он с восхищением отзывается о статьях ряда авторов (в других выпусках этого журнала), которые не одобряют «исторического материализма», рассматривая «аспекты физики мысли и духа»: «эти публикации позволили мне - археологу и историку - сделать существенные шаги в реализации своей давней мечты: раскрыть тайны Бессмертия, в той или иной мере известные создателям древних кладбищ и святилищ». Он пишет, что «основной миф арийских племен» зародился в IV тыс. в Степном Поднепровье и оценивает найденную им в кургане Овальную яму как изображение яйца, - «зародыш новогоднего мироздания Валу». Оболочка (скорлупа) - Вала и зародыш-Вала - разве это одно и то же? Это, как и дальнейший материал с обнаружением «голгоф» с останками Спасителей выглядит фантазией.
Так же произвольно автор оперирует терминами Брахма и брахман. Переписывая из разных источников данные о боге Брахме, он излагает тут же и миф о боге Вишну, связывая его с представлениями о Новом Годе (что сбивает читателя, так как эти понятия не связываются) и опять же - с выявленными следами пожаров в городах Триполья, которые якобы следует соотнести с мифом о жертвенном костре, куда ступил Вишну. А ведь пожары могли случаться, как и всюду, без всяких ритуальных целей, и вряд ли прав автор, считая, что «народ араттов» сжигал свои города, переходя на новые земледельческие угодья, (хотя и это предположение ему подсказали более ранние публикации о Триполье).
Раздел же, озаглавленный «Рахманский Великдень», вызывает удивление: выясняется, что праздник Пасхи имеет на Украине название, произведенное от слова «брахман». Остановимся вкратце и на этом, тут требуется пояснения. Судя по тому, что в Ригведе упоминаются жрецы-брахманы, эта прослойка оформилась уже в очень удаленных областях. Выделение жречества из общей массы соплеменников закономерно для всех развивающихся племен. Истории известны брахманы, друиды, волхвы, атаманы, авгуры и т. д. Эти социальные группы разрабатывали правила богопочитания, регулировали ритуальные действия, порядок жертвоприношения, и предписывали нормы поведения и взаимоотношений людей. При всем этом они приписывали себе умение общаться с неземными силами, утверждая этим свою впасть над людьми и даже якобы над решениями богов, вплоть до присваивания себе права казнить и миловать «по согласованию с богами». О том, что уже в древнеарийском обществе брахманы заняли главенствующее положение, говорят хотя бы эти строки гимна Ригведы: «Это жертвоприношение - пуп мироздания — Брахман этот - высшее небо речи» (книга 1, гимн 164). Эту тенденцию к самовозвеличению брахманы особенно расширили в Индии, при возникновении необходимости утверждать свою власть в новой этнической среде в условиях сложения смешанного населения. Ими были созданы «Законы Ману» (русск, перев. М., 1960) - свод религиозных «дхармических» предписаний, где сказано:
«Мудрецы сотворили дхарму, кто знает наизусть священные тексты, тот для нас велик»; «Брахман - творец рождения»; «Десятилетнего брахмана и столетнего царя следует считать отцом и сыном, но из них двоих отец - брахман»; «Именем брахмана пусть будет слово, выражающее счастье» (гл. П) и т.д. и т.д.
В работах украинских авторов прослеживается, как ни странно, возвеличение чужеплеменных жрецов-брахманов, доходящее до того, что они самопроизвольно отбрасывают в слове «брахман» букву «б» и утверждают, что распространенное в их земле название праздника Пасхи «рахманский Великдень» следует связывать именно с брахманами.
Вероятно, это название скорее соотносится с эпохой возникновения контактов с мусульманами, в лексике которых слова «рахм, рахма, рахман» означает «жизнь, благословение, милосердие, эпитет Аллаха». И не следует относиться к словам санскрита с позиций вивисекции.
Автор разъясняет, что рахманы, то ли древние мудрецы, то ли умершие пращуры, давно ушли с Украины за Синее море, и им посылают по рекам скорлупу крашеных яиц. Возникает вопрос - можно ли считать единым понятием всех покойников из своего рода и неких древних «мудрейших»? Ведь это далеко не одно и то же. И, тем более, почему столь уверенно читателю сообщается о (б)рахманах, ушедших с Украины? Если такая лексическая путаница была кем-то заброшена в сознание украинцев, то, видимо, исследователь не должен ее преподносить в своих работах как факт. И совсем нелепо связывать с индийской религией обычай бить гадюк на Мрецкий Великдень (поминальный день через 25 суток после Пасхи) - культовое почитание змей является древнейшим для индийцев.
Обычай проращивания перед Пасхой рассады в кучке земли на блюде, именуемой на Украине рахманским холмиком (который сравнивается автором, опять же с курганами), известен у многих народов и, в частности, его широко придерживаются мусульмане, готовясь встретить Навруз - праздник весны. Может быть, это еще раз подтвердит возможную связь слова «рахманский» со словами «рахм, рахман»?
В книге содержатся и два фантастических рассказа, в которых широко, но без явных к тому основании, снова используется много имен индийских богов и персонажей мифов и легенд. Это тесно переплетено с основным текстом и разъясняет склонность автора к широкому использованию малознакомого материала.
Надо заметить в завершении, что известную озабоченность вызывает увлечение некоторых публицистов идеями Ю. А. Шилова и его смелым комбинированием проверенных и непроверенных фактов в оценке археологических находок и открытий, как своих, так и чужих. Его увлеченность догадками, иногда не сочетаемыми с историей, вызвала несколь ко подражаний в печати, причем авторы таких публикаций, не воспринимая критически его сообщений, пускают их в ход, да еще и выдают иногда за свои, внося путаницу в эти сложные вопросы. Повальное увлечение арийством и приписывание тому или иному народу «чисто арийских» черт привело не только к появлению книг и статей на тему «арьи -это мы», где описывается арийская цивилизация, арийское самосознание и даже арийская геополитика, но и к прямой пропаганде шовинистических взглядов. И вот, например, в книге Ю. М. Каныгина «Путь ариев. Украина в духовной истории человечества (Киев, 1996) мы встречаем буйное жонглирование мыслями Ю Шилова со многими добавками «от себя». Tyт не только говорится о выходцах из Малой Азии, но и: «А прямые предки южных руссов (украинцев) - народ Фувал, отряды которого пришли на Украину в I в. н. э. из Галилеи - родины Иисуса Христа» (с. 89). Или ведется рассказ о том, что Рама, герой индийского эпоса «Рамаяна» родился и жил на Украине и насадил там неимоверную высоту духа и героизм, заложив в этих краях основы мировой цивилизации (а надо сказать, что и эта поэма, и все, что с ней связано, глубоко изучена индийскими специалистами и в частности сотрудниками научного центра - «Института Рамаяны» в г. Ахмедабаде, так что такая выдумка о Раме является не только неверной но и нехорошо задевает индийскую науку) Автор пытается объяснить свои выходки, при водя во Вступлении стихотворные строки «Лишь историку дано лгать документально» но такое предупреждение выглядит двусмысленно, когда на 252-х страницах разворачивается почти бредовое повествование о воплощениях на Украине бога Вишну, о взаимоотношениях Трои и Аратты и о многом друге» в этом же роде.
Хотелось бы надеяться, что поток подобных публикаций вскорости иссякнет - они вредны и для науки и для распространения; широких слоях общественности правильны; знаний, взглядов и оценок.
О ЗНАЧЕНИИ СЛОВА «АРЬЯ»
P.S. Слово «арья» в поздней ведической литературе употребляется в смысле «почитаемый, высокочтимый» применительно к трем сословиям (варнам) арьев — брахманам, кшатриям и вайшьям — для отграничения этих групп от сословия шудр (слуг) и от всего доарийского населения Индии. Шудра в составе арийского общества и темнокожие местные жители считались «низкими», и брахманы разрабатывали законоуложения, направленные на запрет смешения этих «низких» с тремя первыми сословиями, которым было присвоено звание «высоких» и «почитаемых». Почти всем человеческим коллективам свойствена тенденция к самовозвеличиванию (по формуле «мы — не вы, мы — лучше вас»), так что арьи, по сути дела не являлись исключением из этого правила.
Ученые из стран Запада стали в XVIII-XIX веке использовать в переводах древнеиндийских памятников слово «благородный» как некий синоним слова «почитаемый», хотя в Ведах оно в этом значении не встречается, и в этом неправильном смысле перевод слова «арья» проник и в русские исследования и даже в некоторые словари (напр., В.А.Кочергина. Санскрито-русский словарь, М., 1996 г.). Путаница в применении термина «арья» встречается и во многих терминологических пояснениях. Можно привести, например, попытку Р.Т.Гриффида (Переводчика Ригведы на английский язык. 1889 г.) объяснить одно из имен Агни, арийского бога огня, Арьяман, как «носителя черт благородства», т.к. в пятой книге Ригведы (гимн. 3) говорится об Агни как о соединителе новобрачных (имеется в виду древнейший обычай арьев заключать брак перед огнем костра), и это же слово («арьяман») употребляется в языке как название свадебного дружки или свата, тоже играющего роль соединителя молодых. А значит, приходит исследователь к выводу, такую роль мог играть только человек благородный, не имеющий нечистых намерений по отношению к девушке, поэтому в этом термине частица «арья» должна переводиться как благородный. Некоторые полагают, что слово «арья» связано в санскрите с глагольным корнем «ар» — «пахарь», и означает, соответственно, пахаря, земледельца. Мало того, что это абсурдно с точки зрения истории — земледелие как основное занятие было всегда свойственно лишь оседлым племенам, а арьи, часто упоминающиеся в Ригведе, были кочевыми скотоводами, но и корня «ар» в упомянутом значении в санскрите нет.
Обратимся к словарям и первоисточникам: М.Монье-Вильямс, Санскрито-английский словарь (Оксфорд, 1960). Ищем частицу «ар», как с «а кратким», так и с «а долгим» (об этой специфической особенности санскрита забывать нельзя) и перечислим все имеющиеся термины в этой последовательности: 1) «ар» — отсутствует; «ара» — быстрый, идущий, спица, колесо; «арин» — «колесо, диск»; «арья» (от корня «ро/ри» — двигаться, бродить по, стремиться, достигать, атаковать, повреждать, упрочить, повышать голос») — милостивый, привязанный к, хозяин, владыка, вайшья (т.е. член третьего сословия). 2) «ар» (с «а долгим») — прославлять, помещать, приближать, достигать, устанавливать, наносить удар, влиять; «арья» — уважаемый, преданный религии, член трех первых сословий, владелец, вайшья. Это слово легло в основу ряда образований, как например: «арьян» — подобный арьям по поведению, уважаемый; «арья-веша» — по одежде подобный арьям; «арьяюван» — юный арья; «арьяврата» — соблюдающий законы арьев; «арьястри» — женщина из трех высоких сословий; «арьядхаман» — «дом (земля) арьев» и т.п.
Интересны с точки зрения социально-исторических «привязок» и уточнений термина «арья» те данные, которые содержаться в сводном справочнике А.А.Макдонелл, А.Б.Кит, Ведический индекс имен и предметов (Лондон, 1912 — Дели, 1982): по трактовке индийского комментатора Вед Махидхары, слово «арья» (с «а долгим») значит «вайшья». Но в других памятниках оно трактуется шире — как любой член племени арьев или, что чаще, как член трех первых сословий в противопоставлении к «низким» шудрам. Тогда все же оно относится только к вайшьям. Встречаются и слово «шудра-арья», но видимо, оно определяет противостояние «низких» и «высоких»: о таких конфликтах повествуется в книгах-Брахманах и в правовых трактатах. Издревле упоминаются и войны арьев с арьями, а также арьев с аборигенным населением.
В одной из недавних публикаций, в статье С.Махдихассана «Точный смысл слов Арья и Арьяман в Ригведе» («Журнал Центральной Азии»,т.IХ, №2, Исламабад, 1986), указывается, что в Авесте эти слова имеют формы «айрья» и «айрьяман» и несут тот же или близкий смысл. Автор делит историю племен арьев на три периода: охота, пастушеское скотоводство, кочевое скотоводство, считая, что к последнему периоду следует относить создание Вед и некоторых Брахман. Ссылаясь на известного исследователя Вед Ф.Макса Мюллера, он указывает, что Ригведа предписывает трем первым сословиям носить разнящиеся шкуры: для брахманов — черной антилопы, для кшатриев — оленя, для вайшьев — козы, а далее пишет, что древнейшие указания на разницу в одежде периода охотничей жизни пережиточно сохранились в предписаниях надевать священный шнур (на тело посвящаемых мальчиков трех первых сословий) из разных материалов: брахману — из травы мунджа, кшатрию — из жильной тетивы и вайшье — из овечьей шерсти, причем именно к этим трем группам в течение ряда тысячелетий относится название «арья»; и нигде ничего не говорится о пахоте — ни в Ведах, ни в Авесте. И лишь перейдя к земледелию, арьи-крестьяне стали называть себя новым словом «кришти» — от корня «карш» — пахать. В Индии земледельцы, происходящие из трех «высоких» сословий, придерживаются их древних регуляций и считаются арьями, что к морально-этическому понятию благородства не имеет отношения.
Завышенная самооценка свойствена захватчикам и завоевателям, что приводит к требованию особого к ним уважения со стороны теснимых и побеждаемых. К этим категориям восходят и понятия о «высокочтимости» всех членов трех новых сословий арьев, внедрявшиеся чины — и главным образом арьяб-рахманами — в суждения и представления доарийского населения.
На Западе, как известно, благородство приписывалось высшим классам общества, и обращение «ваше благородие» с нравственным благородством не отождествляется. Поэтому в наших публикациях следует решительно отойти от описаний арьев как неких носителей благородства, а такими описаниями, упоминаниями и ссылками бывают подчас перенасыщены статьи наших радетелей мнимого арийства.
|