JPAGE_CURRENT_OF_TOTAL
С тех пор, как коммунисты стали у власти, успело вырасти новое поколение, подвергшись губительному влиянию коммунистической идеологии. Дети прошли через то, что называют советскими школами и убежищами. Эти дети не усвоили ни одного морального принципа. С самого раннего возраста они привыкли к безнаказанному произволу, они видели вокруг себя страшные примеры распущенности и разврата. Большевицкая пропаганда против домашнего очага, против религии, против всякой морали в атмосфере беззакония и произвола дала свои печальные плоды. В советской России многим рискует тот, кто отважится пройти ночью по улице. С наступлением вечера улица попадает во власть многочисленных банд хулиганов, которые, угрожая жизни прохожих, обирают их, оскорбляют, а часто и убивают, и происходит это везде, даже в центре в Москве. Можно судить по самим декретам о том, что происходит в действительности.
Вот, например, текст одного из этих декретов: “Запрещается в публичных местах толкать граждан, приставать к прохожим, бросать разные предметы на головы публики с галерки в театрах… запрещается подставлять ногу, тащить прохожих за одежду, забрызгивать их водой и грязью, изображать привидения, завернувшись в простыни… Запрещается плевать на одежды прохожих, мазать их дегтем, запрещается ломать деревья, ограды, вырывать цветы, протягивать веревки поперек улиц, строить баррикады, рыть ямы… Запрещается пугать лошадей и других животных, обращать улицы в отхожий места и т.д.и т.д.” Общественная мораль должна была пасть слишком низко, чтобы надо было перечислять и запрещать все вышеприведенное. При других обстоятельствах все это могло бы вызвать только смех.
Как доказательство опасности хождения по улицам, я могу рассказать факт, случившйся с лицами, которых я хорошо знал в Ростове. Однажды между 12 и 1 ночи муж и жена проходили через сквер (на углу ул. Ткачевской и Фридриха Энгельса) возвращаясь из театра. Едва они отошли несколько шагов от угла ул. Фридриха Энгельса, как на них бросилось 10 молодых хулиганов, которые, угрожая револьверами и ножами, приказали им раздеться. Когда эти несчастные были таким образом раздеты, хулиганы, осыпая мужа ударами и оскорблениями, повели его к соседнему киоску и принуждали его отклеивать языком афиши, в то время, как другие молодцы изнасиловали, по очереди, его жену, которая впала в бессознательное состояние. Пригрозив мужу, бандиты убежали. Несчастная женщина потеряла рассудок. Советские власти сделали вид, что разыскивают бандитов, которых не нашли, конечно, и по сей день, и которые не были наказаны. И подобные факты повторялись каждую ночь, а хулиганы, как всегда, оставались неуловимыми. Я нашел, наконец, объяснение этой неуловимости и ненаказуемости.
В советской России все граждане выслеживаются агентами ГПУ; я тоже не составлял исключения, ко мне приставили почетную стражу, следовавшую за мной по пятам. Между сотрудниками ГПУ, за мной следившими, отличался особенным усердием некий Шапиро. Однако, все эти господа не могли помешать мне видеть то, что я описываю. Иногда я даже бывал им благодарен за их болтовню и простоту.
Вот пример: упомянутый уже Шапиро, работавший в одесском ГПУ, был переведен в Ростов, под начальство своего личного друга Минаева, получившего пост начальника областного ГПУ на С.Кавказе. Благодаря этому Шапиро, я узнал следующий факт: в августе 1925 г. вскоре после своего приезда, новый начальник ГПУ Минаев возвращался к себе со своим помощником. Было около часа ночи. Он направлялся к Среднему проспекту на свою квартиру. На углу Ворошиловской улицы, возле дома профсоюза, их атаковали два хулигана, которые угрожая своими револьверами, крикнули: “стойте, ни шагу дальше!” Оба чекиста сделали вид, что подчиняются приказу, после чего хулиганы велели одному снять кожаную куртку, а другому — сапоги. Притворяясь, что раздеваются, чекисты быстро вытащили свои наганы и, угрожая со своей стороны бандитам, закричали: “руки вверх!” Эта сцена кончилась бы, наверное, взаимной перестрелкой, если бы в это время не появился проходивший отряд чекистов, который арестовал грабителей и доставил их в ГПУ. Тут-то и разыгрался настоящий театр: личности двух задержанных были удостоверены, и один оказался главным агентом криминальной полиции, другой помошником товарища Удойникова, начальника этой службы. Виновность их была очевидна, однако инцидент был исчерпан чудовищным дебошем, который начался винными излияниями в ГПУ и закончился в таможне, куда направилась вся компания, в поисках заграничного ликера, конфискованного, как контрабандный.
Заслуживают особого внимания дебоши среди советской молодежи: юноши не ограничиваются устройством афинских ночей с девушками, они еще требуют от последних особых ласк, И никакая девушка-коммунистка не может отказать коммунисту, иначе она будет обвинена в узкой буржуазности. Безнравственность коммунисток безгранична; вот какой факт произошел в станице Старо-Щербинковская Кубанской области. Коммунистки, встретив девушку-некоммунистку, затащили ее в одну школу, положили и, держа ей руки и ноги, впустили к ней по очереди 12 мальчишек, которые таким образом, могли легко совершить над ней насилие.
Подобные факты очень распространены в Советской России.
Вот другие примеры: в Ростове в одной гимназии второй ступени 23 ученика затащили однажды вечером двух молодых девушек, учениц той же школы, в помещение центрального отопления и там их изнасиловали. Одна из них умерла от ряда совершенных над ней насилий, другая осталась калекой на всю жизнь. В том же городе одна учительница школы, уже пожилая, была схвачена во время урока своими учениками 14 и 15 лет и изнасилована. Вот как растет поколение, воспитанное по коммунистической системе. Это обещает в будущем полное падение цивилизации и примитивную дикость нравов.
Советская власть обыкновенно скрывает эти факты, но если скандал становится слишком громким, тогда она симулирует возмущение и лицемерно грозит строгими карами виновным. Я вполне убедился в советском комедианстве, отбывая свой стаж в советских тюрьмах. Я там встретил толпу преступных подростков, которых посадили для вида, но которые были выпущены из тюрем через несколько недель. Вот пример в доказательство этого: в центре Москвы, в 10 часов утра, возле Товарного вокзала Московско-Курской железной дороги банда хулиганов в 16 человек, из которых несколько человек принадлежали к организованной молодежи “комсомолец”, изнасиловали одну кухарку 59 лет. Они бросили ее на землю, закутали ей голову старыми мешками и надругались над ней. Пять молодых преступников были захвачены на месте. Я их видел в Бутырской тюрьме, где и сам находился. Эти негодяи хвастались своим поступком и рассказывали с самыми грязными подробностями о своем преступлении, которое они называли “развлечением”, и они были выпущены через 2 недели. Нужно ли после этого сомневаться, что советы поощряют и покровительствуют разрушению и падению нравов в стране? Не есть ли это для них, может быть, единственное средство удержать власть?
В Бутырской же тюрьме я встретил товарища Щучева, главного агента ГПУ Челябинской жел. дороги: он мне рассказывал цинично историю своего преступления. Он не понимал, как его могли наказать из-за такой пустяковины. В качестве служащего ГПУ он проверял на Челябинском вокзале паспорта пассажиров в циркулирующих поездах. Однажды он заметил в одном из вагонов двух женщин (мать и дочь), которые ему “бросились в глаза”. Тогда он объявил, что их паспорта кажутся ему подозрительными, велел их арестовать, высадить из вагона и через час приказал привести их ему каждую отдельно в его контору. Охраняемый штыками красноармейцев, он изнасиловал одну и другую и, натешившись ими, он их отпустил. Но я оставляю слово за Щучевым:
“Сколько раз я подбирал в вагоне красивых женщин и чинил им допрос, всегда все шло хорошо. Если бы я знал, кто это такие. Оказалось, что они были жена и дочь известного и влиятельного коммуниста в Москве. И вот вдруг через месяц, мой прямой начальник призывает меня и говорит: “Щучев, наделал же ты хороших делов, придется посадить тебя в тюрьму, и я ничего не могу для тебя сделать. Центр этого требует…”, и он мне рассказал, что я напал на жену и дочь шефа. “Не волнуйся, сказал мне мой начальник, это пустяк, мы не допустим, чтобы ты гнил в тюрьме”. Скоро я убедился, что начальник Щучева был прав.
Приговоренный к высылке за пределы советской республики, я ожидал этой высылки в одной из тюрем, называемой “рабочей”. Вдруг появляется Щучев, осужденный на 10 лет заключения в концентрационном лагере. Он смеялся и говорил, что не засидится больше одного года. Действительно, месяц спустя после осуждения он ходатайствовал об уменьшении ему наказания и ему уменьшили таковое на 3 года, так как начальство его удостоверило, что он был всегда рьяным коммунистом и хорошим партийным работником. Через несколько времени он опять просил о сокращении ему срока наказания, и еще до моего отъезда я узнал, что ему была оказана окончательная милость, и он был освобожден из заключения. Надо еще знать, что сотрудники ГПУ никогда не отдаются под суд: они могут быть только административно наказаны самим ГПУ, и в том же порядке их освобождают от наказания. Нынче Щучев, отец троих детей (бедные малютки!), восстановлен по службе, продолжает проверять паспорта и добывать для себя и для своих начальников хорошеньких путешественниц…
И много их, этих Щучевых, в советской России. Это настоящие кошмары, и эти кошмары происходят в свободной советской республике, где вместо брака — разврат, и где каждый гражданин имеет право разводиться и снова вступать в брак столько раз, сколько он хочет даже в течение одного дня. Развод не требует почти никаких формальностей, достаточно зарегистрироваться в местном совете, и вы женаты. Достаточно желания развестись, хотя бы и не спрашивая согласия другой стороны, и развод готов. Если адрес другого заинтересованного лица известен, его предупреждают о совершившемся факте. Я знал лиц, которые разводились 50, 60 раз. Я знал таких, которые женились на своих ближайших родственницах, или просто сожительствовали с ними. Гомосексуализм не наказуем в советской России, за исключением Кавказа. Известно также, что аборт узаконен в С.Р.
За разрешением на аборт выстраивается целая очередь у окна учреждения. Советский закон предусматривает и здесь привилегию для работников и жен рабочих, которые проходят первыми, потом идут жены служащих советских учреждений и, наконец, простые смертные.
В 1925 г. при покровительстве советского правительства образовалось общество под названием “Долой стыд”. Члены этого общества обязались отказаться от одежды и ходить голыми. Для пропаганды некоторые члены этого эксцентричного о-ва были посланы в поездки: в Харьков, Ростов, Минеральные Воды и т.д. Я видел их в костюме Адама и Евы в Ростове.
Проходя однажды по ул. Фридриха Энгельса, я увидел следующую картину: мужчина и женщина стояли возле остановки трамвая совершенно голые, легкая повязка из широкой красной ленты прикрывала те места, на которые скульптор налагает обыкновенно виноградный листик. На ленте была надпись: “Долой стыд! Долой буржуазный предрассудок!” У женщины кроме этого в руке была сумочка. В то время, как я, остолбенев, смотрел на них, собралась толпа, и милиция должна была защищать этих бесстыжих от враждебной толпы, большей частью состоящей из торговок и дам, возвращавшихся с базара. Град томатов, яиц и камней полетел в двух голых. В этот момент трамвай остановился, и они торжественно вошли в него. Но возмущенные пассажиры быстро вышли из трамвая, который, не имея пассажиров, не пошел дальше, и эти двое голых пустились в путь пешком под град насмешек и камней толпы. Через час, проходя мимо центральной почты, я увидел мрачную толпу, которая требовала выдачи им голых, спрятанных в помещении. Чтобы избегнуть над ними суда Линча, ком. ячейка почты снабдила их одеждой и выпустила их тайком через маленькую боковую дверь. И в других городах они наделали столько же шума и скандала. Советская власть, заметив, что эта пропаганда не только не имела успеха, но еще подставляла агентов ее под смертельную опасность, ликвидировала это общество месяц спустя.
Однако из первых следствий описанной моральной анархии в России — это понижение всеобщего уровня физического здоровья населения. Венерические болезни распространяются и захватывают страну. Люди, больные морально и физически, не считают больше за преступление заразить других болезнями, которыми страдают они сами. Сов. профессор Кольцов публикует следующие советские статистические данные: до революции из 100 венерических больных 7 переносили заразу в свои семьи. В 1918 г., когда большевики пробыли у власти 1 год, цифра 7 доходит до 33. В 1924 г. после 7 лет сов. режима, цифра эта дошла до 63. Всякие комментарии перед этими цифрами становятся излишними. В бесплатных студенческих столовых, которые поддерживались различными миссиями, и во главе которых я сам стоял, процент студентов, зараженных венерическими болезнями, колебался между цифрами 70 и 75. На Северном Кавказе мы зарегистрировали целые области, где было заражено от 80 до 95%, как например: Кабардино-Балкарская, Карачаево-черкесская, Чеченская и т.д. Советская статистика, заинтересованная скорей в преуменьшении неприятной цифры, признает среднюю цифру заражения венерическими болезнями в 30%.
С приходом большевиков, малярия, свирепствовавшая только на Юге, распространилась до самой северной окраины. Она свирепствует теперь в Архангельске, Кеми и на Соловецких островах.
Общее санитарное положение советской России плачевно. Власть мало заботится о санитарном состоянии края. Когда две миссии, видя, что медицинская советская помощь была совершенно недостаточна для борьбы с эпидемиями, предложили правительству открыть бесплатные лечебницы, то советы поставили первым условием, чтобы им передали большую часть медикаментов, полученных из-за границы. Сверх того, они отказались предоставить миссии помещения под больницы. Когда первая миссия (Vereliv) нашла одно помещение сама, то советы все-таки принудили ее ликвидировать лечебницу.
Русские врачи вынуждены работать в очень тяжелых условиях: заведующий Владикавказским железнодорожным госпиталем Р. был избит одним рабочим за то, что не принял его жену в госпиталь профессионального союза, к которому этот рабочий не принадлежал. И в ответ на это, рабочий бросился на доктора и так его избил, что тот слег на 8 дней в постель в своем же лазарете. О наказании рабочего не поднималось даже и вопроса. 10 дней спустя этот же доктор был избит больными своего госпиталя за то, что не разделял мнения сестры милосердия коммунистки, требовавшей выпуска из госпиталя одного больного, которого она считала здоровым, и которого доктор считал еще не вполне выздоровевшим. В этом самом госпитале один молодой доктор был избит одним из больных, потому что ему не понравилась сделанная ему этим доктором перевязка. Это все картинки нравов, царящих в сов. госпиталях. Ясно, что при таких условиях всякая медицинская помощь населению становится неосуществимой.
Конечно, во всякой стране можно всегда найти в народных толщах элементы, склонные к хулиганству, бандитизму и произволу. Но для борьбы с этим злом везде существуют законы, и за нарушение их налагаются суровые наказания. В сов. России, наоборот, коммунистическая система такие хулиганства поощряет, и сами коммунисты видят в этом положении вещей проявление истинной свободы. Когда эти элементы беспорядка становятся не исключением, а правилом, — они обращаются часто против самих же советов. Хулиганы убивают охранников, представителей сов. власти, членов коммун, партии. Тогда коммунисты спохватываются, пытаются действовать, но слишком поздно: они пожинают бурю, посеяв ветер. Конечно, те, которые сделали все, чтобы уничтожить мораль, бессильны ее восстановить.
